– Как получилось, что из игрока атаки вы превратились в защитника?

– С первого класса по десятый играл нападающего, а в дубле первая поездка была в Виареджо, на ежегодный турнир, и там тренер Виктор Евгеньевич Зернов поставил меня правым защитником. В первой игре так вышло, что я подключился в атаку, заработал пенальти – сыграли вничью. Когда вернулись в Москву, Зернов доложил обо всем Романцеву и с тех пор я играл защитника. Зернов объяснял это тем, что на месте крайнего защитника пригодились мои атакующие навыки, легче было подключаться вперед. Тем более, в начале девяностых «Спартак» особо и не оборонялся – команда-то со всего СНГ собралась мощная.

– Какие успехи были в школе «Спартака»?

– В команде 1972 года рождения я забивал больше всех. Сначала играл у тренера Чернышева Владимира Игнатьевича, он был вратарем в послевоенном «Спартаке», потом в седьмом классе произошли перестановки – тех, кто родился в августе, поставили в команду на год младше, к Анатолию Михайловичу Ильину, олимпийскому чемпиону. Везде я играл или под нападающими или центральным. В атаке со мной играли Андрей Берлизев (в «Спартаке» у него не сложилось, пошел в «Локомотив» к Семину, позже в Финляндию, а лет восемь назад тренировал женский «Спартак») и мой друг Сергей Крестов. Он потом в «Торпедо» играл и мини-футбольном «Спартаке», но лет десять назад погиб – под машину попал.

– А в младших сборных на какой позиции играли?

– Наша юношеская сборная существовала совсем мало. Состав был неплохой (Файзулин, Симутенков), но все проиграли и команду распустили. А в молодежке у Игнатьева я уже защитника играл. В четвертьфинале чемпионата Европы 1994 года проиграли Франции – похоронил нас тот же Николя Уэдек, что и за «Нант» потом «Спартаку» забивал.

– Как вы попали из дубля в «Спартак» Романцева?

– Было много совместных тренировок – туда-сюда крутилось 6-7 человек. Дубль иногда был сильнее основы – когда я там был, со мной играли и Карпин, и Мостовой, даже основу обыгрывали иногда. Отбегал как-то за дубль, и Романцев сказал: «Останься, завтра играешь за первый состав». Поставили на второй тайм с «Торпедо» – 1:0 выиграли. Это предсезонка, а в чемпионате впервые вышел с «Асмаралом» – за него еще Юрий Гаврилов играл. Андрей Иванов получил две желтые и меня поставили в основной состав. Накануне игры так трясло, что заснул в восемь вечера – готовился к матчу. В конце 1992-го Романцев выпускал меня уже почти в каждой игре, хотя защитников хватало – и Чернышов, и Цхададзе, но они потом в «Динамо» ушли.

В первый год труднее всего было против Симутенкова – он же легкий. И с Черышевым – он один из самых быстрых в чемпионате. Но ему тоже было тяжело – он меня оббежать не мог.

– В «Спартаке» у вас были проблемы с лишним весом?

– Нас штрафовали за каждый лишний килограмм: встал на весы, оп – выложи денюжку. Взвешивание утром, перед тренировкой и после. Если хочешь, хоть каждый день штраф плати. Мне тяжело было оптимальный вес держать. Два выходных тебе дали – возвращаешься с двумя лишними килограммами. А скоро игра – самому же трудно бегать будет. Приходилось чем-то жертвовать, меньше есть, много бегать, париться, пять ветровок на себя надевать.

– Как вас опытные игроки «Спартака» встречали?

– Те, кто постарше, тоже только приехали в «Спартак» (Пятницкий, Ледяхов, Онопко), так что мы, дублеры, были с ними наравне. Получалось, что по количеству лет в «Спартаке» ветераном в свои двадцать был я, а не они. Тем, кто приехал из других городов, квартиру дали не сразу, они жили, как и я, на базе – так что мы быстро сдружились.

– В 1994 году вы с Цымбаларем исчезли перед какой-то игрой на несколько дней и Романцев отправил вас в дубль. Что тогда произошло?

– Не на несколько, а на один день. Мы стали чемпионами и в последнюю поездку, в Камышин, не поехали. Ну и все. Романцев решил жестко нас наказать и до конца сезона отстранил от основы. Дальше, типа, из-за нас «Спартак» в плей-офф Лиги чемпионов и не вышел, проиграв «ПСЖ» с Веа и Жинола. Потом уже в 1995-м пришлось нам исправляться – Цымбаларь сразу стал лучшим игроком Кубка Содружества, а потом и чемпионата, а я оказался единственным в «Спартаке», кто в том сезоне все игры отыграл. Романцев объяснял это так: «Это потому что ты в конце того сезона много отдыхал».

– Сколько вы были в дубле?

– Конец 1994-го. На первый зимний сбор нас не взяли. Готовились в Москве с дублем. Когда Романцев спросил у Зернова, кто лучший в дубле, тот ответил: «Я не знаю, но Цымбаларь восемь забил, а Мамедов – пять». Потом Цымбаларя взяли на второй сбор, а у меня был надрыв мышцы, так что подключился перед началом сезона – успел восстановиться и Романцев с первой игры меня поставил. Когда только в дубль сослали, мы и подумать не могли, когда нас вернут и вернут ли, но раз вернулись – значит нужны были.

– А осенью вы забили два мяча в Лиге чемпионов.

– Подключался вперед и получались голы – вот и все. Не один я, кстати, раньше форварда играл. Тот же Никифоров в Одессе был нападающим, Ледяхов до «Спартака» тоже в атаке играл – их всех в «Спартаке» ближе к обороне оттащили, но благодаря старым навыкам мы часто забивали. В той Лиге чемпионов самая трудная игра была первая, в Блэкберне. Потом уже все по-нарастающей пошло. И, конечно, переломным моментом была игра с «Русенборгом» – проиграли первый тайм 0:2, Юран в раздевалке крикнул: «Сейчас забьем им!» и вышли после перерыва, как на новую игру.

– Как с Цымбаларем сошлись?

– С Ильей мы все время в одном номере жили. И на базе, и на выезде. Шесть лет. Кому с кем жить в Тарасовке, решали между собой, руководство не вмешивалось. С Цымбаларем подружились, потому что он мне попался за одним столом на обеде. Цымбаларь чаще всех в «Спартаке» шутил. Уезжали как-то сборов, а после нас в этот отель заселялась «Алания». На стене висела таблица штрафов, и мы там с Цымбаларем перед отъездом везде нолики пририсовали. Газзаев заехал, увидел: «Ничего себе штрафы у «Спартака»! У нас такие же будут».

– Аленичев рассказывал: «Однажды за пару дней до игры с «Тюменью» Мамедов нарушил режим, а потом вышел на поле и забил гол».

– Да это Титов написал. Не знаю, нарушил я или не нарушил ... Может быть. Но я хорошо сыграл. Олег Иванович потом сказал: «Вот видите, как Мамедов готовился и как сыграл. Я бы ему сам наливал, чтоб он так всегда играл». А я, может, дня за два, за три до игры с кем-то посидел.

– Обстановка в «Спартаке» сильно изменилась, когда главным тренером стал Ярцев и влилось много молодых?

– Конечно. Пришло человек шесть из дубля – Ширко, Джубанов, Евсеев, Мелешин, другие – мы их сначала вообще не знали. Доходило до такого: Никифоров говорил одному – не буду называть фамилию – игроку 1976 года рождения: «Мальчик, подай мяч». Даже по имени их не знали. Потом тот мальчик в популярного футболиста вырос.

– Почему ушли из «Спартака»?

– Проиграли «Кошице» в Словакии, на вторую игру меня не поставили, не вышли в Лигу чемпионов и Романцев решил, что я виноват. С тех пор я был вне основы. Потом предложили: «Езжай в Тулу или сиди здесь». Чего сидеть-то? Я и поехал в Тулу. Там было девять бразильцев. До смешного доходило – двусторонки играли: девять россиян против девяти бразильцев. Зарубы там такие были: одного из бразильцев не так встретишь, тебе за него другой отомстит. И давай – коса на камень. Когда в таких двусторонках игроки друг друга начинали бить, я отходил в сторону к тренеру Кучеревскому: «Чего-то я не готов ноги ломать».

– Когда вас из тульского «Арсенала» вызвали в сборную на игру с Бразилией, в команде были шутки на эту тему?

– А кому там шутить? Экспериментальная же сборная была, Новосадов, Филиппенков, Кондрашов, Некрасов, половина основных игроков не поехала. Летели в Бразилию очень долго – по-моему, 38 часов, несколько пересадок, еще из Рио в Форталезу перебирались. Прилетели – через три часа уже игра. На стадионе свет выключили – так у нас половина игроков чуть не заснула на поле. А у Бразилии еще и основной состав – Кафу, Ривалдо, Элбер. И так недомогание, а они еще и несутся. Там и основе-то было бы нелегко, а нам тем более. Проиграли 1:5. После игры у нас отпуск начинался – декабрь же. Запланировали так – играем, а потом пять дней загораем в Бразилии на пляже. Почему бы не остаться?

– В «Динамо» Киев вы из Тулы поехали?

– Получилось так. Пошел к Тарханову в «Крылья», потом в Португалию – в «Алверку»: Бышовец тренировал, Босс на воротах, Кульков в защите. Однажды в Португалию позвонил Суркис: «Билет на завтра тебе куплен. Бизнес-класс, через Франкфурт. Ждем тебя в Киеве. Все условия, какие скажешь, мы выполним». Даже не спросил тогда, какие у меня условия. Я прилетел в Киев и подписал контракт на год. В групповом турнире набрали 10 очков, как и «Реал», но по личным встречам им уступили и не попали в плей-офф. Ну ничего страшного, бывает. «Реал»-то потом Лигу чемпионов выиграл. А в чемпионате у нас было 27 побед, 3 ничьи, и Кубок взяли. Все, что могли, выиграли. Неплохо.

– Как в Киеве встретили бывшего защитника «Спартака»?

– Агрессии не было. Я же тоже не с улицы пришел – пятикратный чемпион России. К тому же меня взяли из-за того, что Лужного продали в «Арсенал». Да и не из «Спартака» я шел, а из «Крыльев Советов».

– Чем «Динамо» Киев отличалось от «Спартака»?

– Инфраструктура на порядок лучше. Форму нам в Киеве стирали и раскладывали в шкафчики. База в Конча-Заспе была первая такая шикарная – потом уже в Донецке построили. База у «Динамо» была такая, что на четвертом этаже даже украинские депутаты собирались – Суркис их принимал все время. А физические нагрузки – такие, что после них еще лет пять можно было играть.

– И как их переносили?

– Через рвоту. Тяжело было. В «Спартаке» в основном работа с мячом, стеночки, а в Киеве на первом месте – физика. Пример: играли четыре на четыре на полполя – десять минут, пауза и потом повторяется. И так тридцать минут – каждую тренировку. Тренировки были такие, что нам говорили: «Завтра товарищеская игра», а для нас это значило, что завтра выходной.

– Запомнили прощание с «Динамо»?

– Вызвал меня Лобановский. Я ему собирался спасибо сказать, а получилось, что он мне спасибо сказал. Спросил сначала: «Можно мне потренироваться, а то у меня самолет только через три часа?» Он мне: «Я хочу тебя поблагодарить за наши результаты. А насчет потренироваться – это твой дом, всегда сюда можешь приезжать». У меня аж слезы потекли.

– Как в Австрию попали?

– В «Штурме» понадобился защитник. Андрей Чернышов, игравший в Австрии, выступал при моем переходе посредником и переводчиком. Первая игра – против «Тироля», у которого Черчесов в воротах. Меня поставили персонально против Гилевича, который «Локомотив» в еврокубках возил. Выиграли у «Тироля» 3:0 – а я после киевских нагрузок даже не вспотел. Пробились в Лигу чемпионов, что для Австрии редкость. Начали мы неплохо – «Монако» 0:5 проиграли. Приехали в Глазго – снова 0:5. Зато дома всех хлопнули и вышли из группы с первого места.

В игре с «Галатасараем» меня выпустили против Георге Хаджи. Смешно было – я две недели не тренировался из-за травмы, думал, что играть не буду, а меня на Хаджи бросили. Президент «Штурма» вышел на поле перед игрой и сказал: «Меда, должен сыграть персонально!» Я одурел – физики ж не хватит, только после травмы. Но я знал, что Хаджи бегать много не будет – только пасы да штрафные, то есть носиться за ним не придется. Президент сказал: «Держи его справа», я и держал, а он с левой ка-а-ак в перекладину засадил. Я растерялся, с какой же стороны его держать, но забить так и не дал.

– Президент «Штурма», судя по вашим словам, интересный персонаж.

– Он мне много недодал – сказал, что контракт неправильно подписан. Его посадили потом, через два-три года. Не только со мной так несправедливо обошлись – он там через команду какие-то свои дела проворачивал.

– Что за неприятность у вас в Австрии с паспортом произошла?

– Я получил этот паспорт в Португалии, когда в «Алверку» приезжал. Тогда многие делали себе греческие и португальские паспорта, чтобы не считаться легионерами. Я летал по этому паспорту через всю Европу – и нормально. А тут я прилетел в Австрию и выяснилось, что в Португалии пропали 200-300 паспортов из той же серии, что и у меня. Паспорт забрали, и в Грац пустили без него – а там меня корреспондентов штук сто встречало с камерами, все уже в курсе были (городок-то – двести тысяч жителей). Конечно, мой паспорт был не фальшивым, но пришлось делать новый – а это тяжело. Я стал считаться иностранцем и играть не мог. Сняли отпечатки пальцев, завели дело и выпустили без паспорта в Москву.

– Куда поехали из Австрии?

– В дубле «Локомотива» игр пять провел, потом Саратов – но там надрыв случился и я так и не сыграл. Они меня очень плохо лечили: кололи, я выходил на поле и через две недели опять разрыв. Вылечился только в Москве, а в «Сокол» пришел тренер Леонид Ткаченко с девизом: «Звезды в футбол не играют». Сначала меня убрал, потом Косолапова, потом Веретенникова, потом Орбу. Убирал хитро – не вместе, а по одному. Боялся, может быть, нас. В итоге Ткаченко задачу свою выполнил – «Сокол» вылетел во вторую лигу. А я поехал к Борману в Астрахань.

– Как он к вам отнесся?

– На молодых Овчинников покрикивал, а к нам с Кузнецовым относился спокойно. У Овчинникова было правило – в обороне мяч особо не разыгрывать. Если у защитника мяч на ноге, надо подальше от ворот его выбивать – а там уже можно созидать.

– Что хорошего для себя извлекали в игре вдали от Москвы?

– В Саратове летом хорошо – раков полно. В Астрахани мошки, конечно, заели, зато черной икры много. А заканчивал я во Владивостоке – там уже красная икра была.

– Как решились в конце карьеры поехать на Дальний Восток?

– В «Луче» предложили очень хорошие условия – за два-то месяца. В Астрахани-то совсем плохо было, пришел Аверьянов, зарплату не платили, а здесь предложили нормальные деньги с задачей – выйти в первую лигу. Я так подумал и решил, что лучше с деньгами в первую выходить, чем без денег во вторую вылетать.

– Как перелеты переносили?

– Перелеты-то ладно. Там последняя поездка была в Благовещенск – 32 часа на поезде. Вот это – да. Причем мы уже выход в первую лигу оформили, игра ничего не решала, я ехать, конечно, не хотел, но тренер Антихович настоял. Помню, проснулся в поезде и не пойму – стоит корабль с пушкой и фигвам на другой стороне. Думаю: куда приехал? В итоге проиграли, а меня даже на поле не выпустили. Интересная поездка.

– В старом интервью Сергея Кирьякова наткнулся на рассказ о вашем коротком визите в Гамбург: «Я поселил Мамедова в небольшой гостинице рядом с тренировочной базой, а сейчас вы застали нас в магазине: мы покупаем Рамизу куртку, так как свою он порвал в аэропорту». Чем еще занимались в Германии?

– В «Гамбурге» я был на просмотре после Тулы. Потренировался два дня, в двусторонках играл против Энтони Йебоа, но потом они уехали на выездную игру, а я остался. Чего, спрашивается, приглашали? Я взял и полетел в Рим к Диме Аленичеву. Посмотрел на Олимпийском стадионе римское дерби, потом к нам присоединились Головской и Коновалов – ну, и отдохнули в Риме недельку.

– Василий Уткин писал, что вы могли снять руль с рулевой колонки прямо во время езды. Это вот вы зачем делали?

– Это было в Туле на восьмерке. Там руль легко отстегивался – люди обычно панели снимали, чтоб не украли, а я с рулем домой шел, чтоб машину не увели. Ехал как-то с ребятами, решил показать, как руль снимается, а тут гаишник тормозит. Я руль обратно вставить не успел и бросил его в сторону. Гаишник подходит, просит документы, потом присматривается: а вместо руля труба просто торчит: «Чего это? А как ездите?» – «Да вот так и езжу». Ну что могу поделать, если не успел руль вставить – там два штыря просто было, так что ставить на место чуть труднее, чем снимать. Не буду же я при гаишнике руль надевать.

"Спортс.ру"

число комментариев:  4