СОСЛАН ДЖАНАЕВ. В апреле, в пятом туре чемпионата, Валерий Карпин неожиданно становится тренером «Спартака» и еще более неожиданно делает ставку на 22-летнего осетинского вратаря, который к тому моменту не сыграл ни одной минуты(!) в премьер-лиге. И это при знаменитом Плетикосе! С тех пор Джанаев из ворот – ни шагу!

– Кушайте, пожалуйста, наши осетинские блюда! Отведайте нашу кухню! – призывает Ирина, мама Сослана. В московской квартире Джанаевых под вечер после рабочего дня я попадаю на настоящее кавказское застолье: мясо, баклажаны, сыр с орехом, сыр с зеленью (сулугуни) и, главное, те самые, обожаемые Габуловым, Джанаевым и всеми вратарями с Кавказа осетинские пироги, которые в один день рождения Сослана вкусил даже датчанин Лаудруп – тогда пироги от Ирины привез в Тарасовку водитель.

– Я вам рекомендую с листьями бурака, а еще – с картошкой, с сыром… – потчуя, приговаривает мама. А полное представление о кавказском гостеприимстве я получаю, когда перед уходом теплые пироги разных видов бережно завернуты «в дорогу» – для моих родителей…

…Момент, очень ярко характеризующий Джанаева-сына. Договариваясь по телефону об интервью, я не имела ни малейшего представления о московском образе жизни Сослана: как он живет, где живет, с кем. Сослан сообщил в трубку: «У меня сейчас дома мама, бабушка…». «Мама приехала в гости?», – с ходу предположила я. «Как мама может приехать в гости?! – рассердился Сослан. – Мама всегда – у себя дома!».

В этот вечер, проведенный в квартире Джанаевых, мы вспомнили втроем всю Сосланову жизнь…

«ЗАПИСАЛСЯ НА ТЕННИС – А ХОДИЛ НА ФУТБОЛ»

СОСЛАН: Во Владикавказе мы жили в собственном доме, но через десять метров – три пятиэтажки, а во дворе – гаражи. И они для нас, пацанов, превращались в ворота. Мы лупили по ним, мешая пожилым людям отдыхать. А в нашем дворе жил бывший полузащитник «Алании» Хасан Мириков. И, чтоб спасти стариков, он всю нашу банду – человек пятнадцать – собрал и повел в футбольную школу. В школе Хасан всех распределил по годам, но восьмилетних не было – и меня забрали к ребятам, на год старше меня.

– В детстве с вами никаких ЧП не случалось?

ИРИНА: В четыре года, когда сын ехал на велосипеде, сидя на заднем сиденье у соседа, нога Сослана попала в колесо. Сослану наложили лангетку и велели каждый день ездить на перевязки. Мы долго ездили, но толку не было. Я уже подумала, что заражение кости началось. И мы вызвали семейного доктора, и по его рекомендациям вылечили. На ноге до сих пор большой шрам.

СОСЛАН: А еще мы отдыхали в Новороссийске и катались там на банане – его по воде скутер вез. Когда я спрыгнул за тридцать метров до берега и поплыл – трос еще не отцепили, а водитель решил проверить мотор. Он повернул обратно в море, получилась петля. Мама кричит мне: «Ныряй! Ныряй!». А я в жилете – и уйти под воду не могу. А это – доли секунды. Я, как смог, спрятал голову – но на шее у меня до сих пор – шрам. Мама плакала дня два, потому что не могла поверить, что я жив остался.

– То есть у вас, как у настоящего мужчины, все тело – в шрамах?

СОСЛАН: (смущенно) Есть несколько… Последний – на голове: от бутылки, которую в меня кинули во Владивостоке в последнем туре в прошлом году.

– У Игоря Акинфеева футбол в детстве начинался… с картошки: маленький Игорек тихонько доставал из ящика картофелину покрупней – и начинал гонять ее по квартире…

ИРИНА: Нет, тут Сослану сразу повезло: у нас в доме были мячи всех видов спорта. В моей семье все были баскетболисты: бабушка и дедушка Сослана выступали за сборную Осетии, мой брат – за киевский СКА играл. А я в детстве пошла и в тайне записалась на волейбол.

СОСЛАН: А мне бабушка говорила в детстве: «В футболе тренировки – каждый день, тебе нельзя: нагрузка большая, а ты еще маленький». А я ей сказал: «Ну, хорошо, бабушка… Тогда я буду три дня в неделю на футбол ходить, а три дня – в теннис играть». Так и обманывал бабушку (смеется): записался на теннис, брал ракетки – а сам все равно на футбол шел. Через пять месяцев ни единого человека с моего двора, кроме меня, в футбольной школе уже не было. Но я и в теннис играть научился.

– В «Спартаке» вы – призер по теннисболу?

СОСЛАН: Через сетку ногами я играю в тренерской команде Карпина – Ледяхова – Родионова! Им не хватало человека – и они взяли меня. Но что-то в последнее время тренеры меня отцеплять начали: подозревают, что я их «плавлю» (смеется). И поэтому теперь, когда они играют, я делаю другие упражнения с тренером по вратарям…

«В ИНТЕРНАТ ПРИЕЗЖАЛИ «ВЫЖИВАТЬ»

ИРИНА: Сослан фанатично занимался вратарским делом. А я (улыбается) не хотела, чтоб он был вратарем. Когда сын приехал в Москву, и мы по совету друзей пришли с 12-летним Сосланом в ЦСКА, там уже было четыре вратаря его возраста – и я его уговаривала пойти на любую другую позицию. Но он твердил свое: «Нет, я хочу вратарем быть!».

СОСЛАН: Поначалу я в армейском интернате жил. Надо было освоиться в большом городе, прежде чем ездить по нему. А когда уже снимали квартиру в Печатниках, я уходил из дома в 6.40 и возвращался в 10 вечера. Первые два года я в Москве вообще жить не мог – постоянно домой хотелось. К людям было тяжело привыкнуть: такого братства, как во Владикавказе, не было. Там, если ты набегался во дворе с мячом, а дома у тебя никого нет, ты можешь зайти в любой дом – и тебе дадут воды. А в Москве постучишь к соседу – тебе дверь никто не откроет… В интернате кормили плохо, но я, когда мне бабушка из Владикавказа посылку присылала – все на стол выкладывал, всех ребят собирал. А они потом, когда у меня покушали, у себя под подушкой втихомолку чипсы ели… Я такое просто не мог «переварить».

В интернате мы с Денисом Глушаковым сдружились, в одном номере жили. Мы двое были в команде единственные «не москвичи», а позднее Паша Степанец подъехал с Украины, но Глушаков к тому времени уже перешел в «Нику».

– Не хотелось все бросить и уехать домой к бабушке?

СОСЛАН: (смеется) Я в течение двух лет каждый день собирал вещи и «уезжал». В основе играли те дети, родители которых с тренером хорошо общались. После того как я в ЦСКА три недели отзанимался, ко мне наш тренер подошел и сказал, хотя уже знал мое имя: «Как там тебя зовут?». Отношение непростое ко мне было, и после двух лет я маме сказал: «Все! Я уезжаю!». А она в ответ: «Ты два года здесь – почему же ты ни на ступеньку не поднялся? Как был третий вратарь – так ты и остаешься третьим! Я не понимаю: ты мужик или кто? Ты – единственный кормилец в семье!». И меня это задело: ну-ка, тебе такое мама говорит, женщина! Я ведь в двенадцать лет отца потерял. За полтора года, как я уехал в Москву, у меня умерли папа, дядя и дедушка. Когда отца не стало, я дал себе слово быть главой семьи и поднять ее на ноги, чтобы все мои близкие ни в чем не нуждались.

ИРИНА: Я тогда сказала сыну: «Если другие пять часов в день тренируются – то ты тренируйся десять! Чтоб выше их быть не на голову, а на две!».

СОСЛАН: Эти мамины слова перевернули всю мою жизнь. С того дня я стал по-другому относиться к футболу: для меня ни одного упражнения не было, которое я бы делал не на сто процентов.

Когда нам было по четырнадцать, нам сказали: «Сейчас будут шесть человек выбирать и «на контракты сажать». И все ребята спрашивали: «Кто же? Кто же это будет?». Когда произнесли мою фамилию, я так радовался! Первая зарплата была сто долларов – и половину я маме отдал. У меня деньги не держатся – я всегда все трачу. У нас Паша Степанец (сейчас – игрок «Урала». – Прим. ред.) был одним из самых талантливых – и клуб снимал ему квартиру на «Соколе». Помню, в шестнадцать лет, когда уже зарплата была по триста долларов, я половину всегда маме отдавал. А остальное мы с ребятами за один день потратим, по тысяче рублей себе на жизнь оставим – а потом дома у Паши весь месяц пельмени варим (смеется). Я до сих пор, кроме пельменей и чая, ничего готовить не умею.

«В ТАРАСОВКЕ Я ГОТОВ ЕЩЕ И БАНЮ ТОПИТЬ!»

СОСЛАН: Мне Олег Петрович Василенко, который сейчас «Жемчужину» тренирует, сказал когда-то слова, с которыми я теперь по жизни иду: «Труд в песок не уходит!». Тяжелей дубля ЦСКА в моей жизни вообще ничего не было. В школе ты хоть конкурируешь с кем-то, а здесь ты тренируешься и знаешь, что играть в выходные ты все равно не будешь, потому что из основы спустят Габулова или Мандрыкина. Эта мысль могла сломать.

– Как вы из ЦСКА уходили?

СОСЛАН: После того как я два года отпахал в армейском дубле, мой тренер Дмитрий Тяпушкин, который всегда в меня верил, уговорил руководство ЦСКА, чтоб меня продали: «Отпустите парня! Он тут затухнет! Ему играть надо!».

Приехав в Набережные Челны, я себе сказал: «Или я заиграю сейчас, или вообще – никогда!». Я был настолько голодный до футбола, что не помнил о том, что меня брали туда третьим вратарем: в команде был капитан и любимец болельщиков Платон Захарчук, проведший более 300 игр за «КАМАЗ», и опытный 26-летний Яшин, поигравший в первой лиге. А мне было девятнадцать…

– И как вы в «КАМАЗе» заиграли?

СОСЛАН: Шел четвертый тур, мы в Москве уступили «Торпедо» – 1:3, и ко мне подошел тренер: «Ты готов сыграть?». Поставил в ворота меня – и мы выиграли дома у «Мордовии» – 3:0. Отстояв на ноль, я подумал: «Ну, следующую игру, по-любому, я буду играть!». А тренер опять Захарчука ставит… Проигрываем 0:1 «Носте». Тренер на следующий раз ставит меня – играем 0:0. Ну, думаю, две игры на ноль сыграл – наверно, меня поставит… Раз, состав объявляют – опять Захарчук! Едем в гости к «Шиннику» – лидеру чемпионата. За двадцать минут до конца игры Платон получает травму, счет уже 2:1 – я выхожу и не пропускаю. И после этого еще четыре игры на ноль провел. Я в «КАМАЗе» прожил один из самых счастливых годов своей жизни. Кто-то плевался: десять часов лететь в Хабаровск, там играть, а потом еще пять часов лететь в Иркутск. А для меня все это было в новинку: я получал наслаждение от того, что я просто играю. В Иркутске мне мой друг Денис Глушаков пенальти бил – так я к нему подошел перед ударом и сказал: «Ты не забьешь!». И – он с пенальти не забил… правда, отправил мяч в мои ворота с игры и показал мне: «Все равно я тебе должок вернул!».

– Как вас Карпин настраивал на ваш с ним общий дебют в «Спартаке»?

СОСЛАН: В день матча, за несколько часов до установки, Карпин вызвал меня к себе и сказал: «Ты умеешь все. Играй так, как на тренировках. Я тебе доверяю – даже не переживай». Я ему вдвойне был благодарен, потому что понимал: надо быть очень смелым человеком, чтобы прийти и на свой первый матч в качестве главного тренера «Спартака» поставить в ворота необстрелянного парня, у которого ноль игр в премьер-лиге. Я себя чувствовал, как человек, который в первый раз в реку ныряет. А в сентябре, когда я три мяча от «Рубина» пропустил, да еще поскользнулся в игре с «Динамо», да потом мы еще «Сатурну» проиграли, я был жутко подавлен – а Валерий Георгич мне сказал: «Все нормально! Ни в коем случае не падай духом!». Но у меня в голове всегда сидит мысль: незаменимого человека нет нигде. Поэтому расслабляться нельзя…

– Сколари своим игрокам в Узбекистане не дает оставаться на поле после окончания тренировки. Спартаковские тренеры вас ругают за дополнительные нагрузки?

СОСЛАН (смеется): Как-то раз наш тренер вратарей Гинтарас Стауче приходит на тренировку и говорит мне: «Что у тебя с ногами?». – Я отвечаю: «Вчера еще на «удары» остался, и в тренажерный зал ходил…». – «Зачем ты это делаешь?! Вся работа, которую я тебе даю, идет насмарку!». И с тех пор Стауче иногда специально остается на поле после тренировки и следит за тем, ушел я или нет…

– Вадим Евсеев до сих пор заявляет: «В душе я – спартаковец!». У вас, как у воспитанника, который в ЦСКА провел восемь лет, хранится дома армейская форма?

СОСЛАН: Нет, форму уже раздал всю – зачем она мне нужна? Я благодарен армейским тренерам – у них я получил футбольное образование. Но ЦСКА для меня – это уже история.

– Болельщики «Спартака» трепетно относятся к игрокам, которые после голов целуют спартаковский «ромбик». Говорят, даже ведут особую статистику – кто из игроков сколько раз ромбик целовал. Вы когда планируете в «гонку ромбика» включаться?

СОСЛАН: Когда чемпионом стану – обязательно поцелую «ромбик»! А что до гола, то я уже в четырех играх ходил на угловые – и с «Сатурном» ближе всего был к успеху. Но Бояра – вот обидно! – у меня прямо с головы снял мяч. Он летел очень высоко и прямо мне в голову, а я не успел крикнуть Денису: «Я!». Он прыгнул – и мяч от его головы улетел далеко за ворота.

– Как вы праздновали важнейшую победу над «Локомотивом» в предыдущем туре?

СОСЛАН: (Смеется). Вошел домой после игры – и впервые в жизни сразу упал на кровать и проспал два часа. Вроде и работы особой в матче не было – но настолько у всех в подсознании сидело, что «нам надо выиграть эту игру!», «надо догонять «Рубин»!» – что, когда мы это сделали, меня просто «вырубило».

– Карпину удается мастерски совмещать должности гендиректора и главного тренера. Если бы вам, Сослан, пришлось, помимо работы в воротах, еще что-то делать в Тарасовке, чем бы вы смогли помогать родному «Спартаку»?

СОСЛАН: Баню топить! (Смеется). Я попариться люблю – раза два в неделю стараюсь сходить.

ПО СЛЕДАМ ПЛЕТИКОСЫ…

– Когда Хиддинк впервые вызвал из «Крыльев Советов» на сбор форварда Евгения Савина, он над ним подшутил, спросив у того: «Who are you?» («Кто ты?»). Но Женя не растерялся: «I аm your new defender, Guus («Я ваш новый защитник, Гус») Евгений Савин!». Хиддинк улыбнулся, потрогал новобранца за плечо и сказал: «Ничего себе защитник!».

СОСЛАН: В случае со мной тоже весело получилось. В столовой на обеде Хиддинк с каждым здоровался за руку – и когда очередь дошла до меня, Гус говорит: «Who are you?». А мне послышалось: «How are you?» («Как ты?»). Я ему и отвечаю: «Fine!» («Прекрасно»).

– «Как тебя зовут?». – «Прекрасный!»?

СОСЛАН: Вот-вот. Ребята засмеялись.

– Сейчас много разговоров о том, чтоб натурализовать для сборной вашего одноклубника Веллитона…

СОСЛАН: Я – «за». Но пока нас Веллитон еще не просил показать ему, как выглядит русский паспорт.

– А сколько русских слов он знает?

СОСЛАН: Наши бразильцы уже понимают все. Но Кариока по-русски редко говорит, а Алекс всегда одно и то же: «Доброе утро!», «Спасибо!» и «Приятного аппетита!». А вот Веллитон заговаривает всегда неожиданно – и очень смешно получается. Например, зашел в автобус, сел и выдает на хорошем русском: «Давай, поехали!».

– Часто случается так, что игрок один-единственный раз в национальную сборную попадет, а его агент уже сразу давит на клуб, чтоб его клиенту контракт увеличили. Ваш контракт со «Спартаком» уже тоже переписали?

СОСЛАН: Во-первых, у меня агента нет – зачем он мне нужен? Я из «Спартака» никуда переходить не собираюсь. А во-вторых, я такой человек, что для меня деньги – цель не первостепенная. Юрий Газзаев в «КАМАЗе» всей нашей команде как-то сказал: «Не бегите впереди денег – они вас сами догонят. Если будете хорошо играть…».

– Опишите мне идеальный выходной день вратаря Джанаева?

СОСЛАН: Встаю, самое позднее, в одиннадцать, завтракаю и иду в церковь. В театре в последний раз был зимой – наш друг Артур Смольянинов приглашал нас на новый спектакль «Мурлин Мурло»: посмеялись от души! Музыку в машине слушаю всякую, а в кино хожу редко: раз в два-три месяца. Я, когда играл в Набережных Челнах, в городе пойти было некуда, а кинотеатр – возле дома. И я пять дней в неделю в кино ходил. Фильмов триста за год пересмотрел! Одни из самых любимых – «Лицо со шрамом», «Путь Карлито», «Восток-Запад», «Брат» и «Брат-2». Сейчас хочу на «Голую правду» сходить.

Когда был маленький, много читал: за лето по пятьдесят книг! Сейчас читаю Сесилию Ахерн «Не верю. Не надеюсь. Люблю». Мелодрамка такая, мне нравится.

– А как обстоят дела с личными мелодрамами? Поклонницы вам уже все стены в подъезде исписали?

СОСЛАН: Другие футболисты живут в новых современных домах, а я в пятиэтажке, где одни старики остались. В моем подъезде нет ни одной юной девушки! Поверьте мне, я уже ко всем заходил, всех проведал – молодых не было.

– Вы для себя уже наметили: к такому-то возрасту я посажу дерево, построю дом и буду растить «троих детей – двух сыновей и дочку»?

СОСЛАН: Дом сейчас строю, в пятнадцати километрах от Москвы. А на чужих детей смотрю – и так хочется своего… но жену не хочется (смеется). У меня сейчас на первом месте футбол. Хорошо бы, если честно, ближе к тридцати годам жениться.

ИРИНА: У нас, кроме футбола, нет ничего. Телевизор в доме работает только на футбольном канале. Я сама спортсменка, проигрывать не могу – и его так учила.

СОСЛАН: Есть только первое место – и все. А все остальные: что второе, что десятое – это для меня одно и то же. Если мне сейчас скажут: «У тебя есть возможность загадать одно любое желание» – другого желания, кроме чемпионства, не будет.

Я раньше поверьям не придавал значения. Но однажды мы с «КАМАЗом» поехали на сбор, а на границе Боснии и Хорватии есть место под названием «Святая гора», куда три десятка лет назад спустилась Божья Матерь. Люди на самую высь этой горы неделями взбираются на коленях и оставляют записки под камнем. Мы, правда, не на коленках поднялись, я написал пять желаний, прошел год – и оказалось, что из пяти желаний – четыре сбылись! Бывают иногда чудеса! Потом я у Стипе Плетикосы увидел футболку с изображением Божьей Матери и подписью «Святая Гора» (он ее на каждую игру под вратарскую форму надевает) – и сказал ему: «Стипе! Я тоже там был!».

Сослан ДЖАНАЕВ

Родился 13 марта 1987 года.

Клуб: «Спартак» Москва.

Амплуа: вратарь.

Карьера: воспитанник СДЮШОР ЦСКА, выступал за дубль ЦСКА (2005-2006), «КАМАЗ» (2007), в московском «Спартаке» с 2008 года. В чемпионатах России сыграл 22 матча (пропустил 20 мячей).

Сборная: за молодежную сборную России сыграл 6 матчей (пропустил 2 мяча).

"Советский Спорт"