На днях в Тарасовке смотрел, как тренируются вратари. Меня спросили: «Хотел бы сейчас к ним?» Я мгновенно ответил, что нет. Гораздо приятнее с кофе смотреть, как не тебя на сборах гоняют, а их. При этом замечу: играть было проще, чем работать сейчас. И намного проще.

А еще постоянно неудобно перед людьми, что приходится прерывать общение и бежать решать какой-то вопрос либо в мессенджерах, либо по телефону. Что поделать, такая работа – требует оперативного реагирования.

Думаю, межсезонье – отличный момент, чтобы чуть подробнее рассказать обо всем.

Поехали!

Зачем Ребров сидит рядом с Абаскалем?

Я на каждой игре нахожусь на скамейке рядом с Абаскалем, из-за чего может сложиться впечатление, что вхожу в тренерский штаб или кого-то тренирую. Нет, это не так. Во время матчей у меня другие задачи. Я в российском футболе давно, в этих кругах у меня определенный авторитет, знаю судей, игроков, тренеров. Еще с помощью вратарского подсказа могу докричаться до кого угодно. Например, быстрее переводчика донести информацию, если это необходимо.

Глобально же я отношусь к спортивному департаменту. Сейчас – связующее звено между основной командой и молодежкой, между клубом и академией. При этом стартовая идея, чтобы я связывал офис и команду, тоже живет.

Год назад было чуть иначе. Никогда не забуду день, когда ушел Лука Каттани. Потому что тогда мне внезапно пришлось выполнять роль спортивного директора. Первые месяцы Абаскаля, мы сыграли Суперкубок, вроде только начался сезон. Я захожу к Каттани, а он говорит: «Слушай, ну все, я ухожу. Организуй там все дальше, как следует».

Я смотрю на него и не верю ушам: «В смысле, уходишь?» Каттани отвечает: «Я поговорил с руководством, принял решение». Спрашиваю его: «Подожди, а мне как быть? Я же еще многого не знаю, как ты мне предлагаешь без тебя тут все организовать?»

После того диалога с Каттани я пошел к Абаскалю. Он тоже был удивлен, но сказал: «Не волнуйся. Я, может быть, еще молодой тренер, но уже опытный во многих футбольных вещах. Все будет нормально». Попросил меня постоянно быть в офисе, мы с ним встречались до и после тренировок, обсуждали ключевые моменты, советовались.

Например, решали вопрос с центральным защитником. Два варианта – Налдо и Альваро – сорвались в последний момент по объективным причинам, вы их знаете.

В итоге я имел прямое отношение к переходу Кофрие в «Клермон» и работал по переходам в «Спартак» Бальде и Мевли. Давайте расскажу про каждый случай.

Как продали Кофрие в «Клермон»?

Мы понимали, что Макс не будет играть в основном составе. Тренер сказал честно: «Ты не в числе первых двух, но будешь получать игровое время на Кубок». Пообщались с агентом, он обсудил с Кофрие, в итоге поняли, что игрока такое не устраивает.

По Максу было два предложения: «Маккаби» с Лигой чемпионов и «Клермон». Французский вариант Кофрие был ближе, оставалось только по зарплате договориться: что мы покрываем, что на себя берет «Клермон». Тогда же обсудили и сумму выкупа – за столько его в итоге и купили. Макс был доволен, из-за семейных обстоятельств ему было важно вернуться поближе к дому.

Вообще необычно: я на учебе в РФС на тренерскую лицензию, а в паузах – решаю вопросы с агентом Кофрие. Непривычно переключаться с одного мира на другой.

В итоге все остались в выигрыше: и Макс, и «Клермон», и «Спартак». О таком рассказывать, конечно, приятно.

Почему провалился Мевля?

Теперь о менее приятном. После ухода Кофрие и срывов с Налдо и Альваро нам все еще был необходим центральный защитник – хотя бы для ротации. Уже на флажке, в сентябре, могли брать только свободных агентов. И на рынке как раз был Мевля. До этого он тоже входил в наши шорт-листы, но шел не в числе первых.

Было много мнений: кто-то за, кто-то против. Я был из тех, кто высказался за. Миха давно в России, ему знакома РПЛ, должен был закрыть образовавшуюся дырку. Можно сказать, по Мевле я взял ответственность на себя.

К сожалению, получилось неудачно, но есть еще один важный фактор, о котором никто не знает. У него в Словении были серьезные проблемы: из-за игры в России хотели исключить детей из детского сада, счета банковские арестовывали, куда-то вызывали чуть ли не как преступника. Мы об этом узнали только в ноябре, он никому ничего не рассказывал, даже своему агенту.

На фоне этого и результаты пошли вниз. По Мевле было видно, что он сам хочет поскорее уехать, лишь бы прекратилось политическое давление.

Как так получилось с дисквалификацией Бальде?

По переходу Бальде все просто – появилась возможность его подписать. Никто же не будет спорить, что человека с таким послужным списком упускать нельзя? Бесплатный, зарплата не такая уж огромная, прекрасный вариант.

Тренер переговорил с Бальде, тот сказал, что готов. Дальше общались с его агентом Федерико Пасторелло. Это прямо большое впечатление для меня, впервые столкнулся с топовым европейским агентом. Он выходит по видеосвязи и выглядит просто с иголочки: хороший антураж, красивое место, отличное освещение, костюм, прическа. В общем, сразу ставит себя солидно.

Почему не узнали про его дисквалификацию за неявку на допинг-тест? Дело в том, что такая информация нигде не отсвечивается. Есть даже специальная программа, которая отслеживает судебные разбирательства и прочее, но здесь такого не нашлось, Бальде был чист по всем параметрам.

Ну какая программа расскажет, что тренер «Кальяри» запер игроков раздевалке, из-за этого Бальде вовремя не явился на допинг-тест, а допинг-офицер записал это как нарушение? Наверное, если бы такое случилось в России, мы бы знали, но за каждым чемпионатом так следить невозможно. Агент нам тоже ничего не сказал, потому что его в «Кальяри» заверили, что будет просто штраф, ничего больше. Я его понимаю: история реально дурацкая, как за такое дисквалифицировать?

Был единственный способ узнать: сделать запрос в «Кальяри».. Но тогда все бы узнали, что мы собираемся его подписать, могли привлечь внимание других клубов и упустить игрока.

Когда все стало известно, я первым делом пришел к юристу и спросил: «Где мы накосячили?» Юрист ответил, что отследить это было нельзя. Возможно, Бальде решили наказать по всей строгости еще и из-за того, что он поехал в Россию. Это, конечно, только гипотеза, но не исключал бы ее.

Было очень неприятно, что так получилось. Надеюсь, вопросов по этой истории больше не осталось.

Как в «Спартаке» оказался Никита Баженов?

В октябре пришел спортивный директор Пол Эшуорт. Он поговорил с тренером, Абаскаль объяснил ему, зачем я нужен на скамейке. Эшуорт все понял и нашел мне позицию в спортивном блоке на стыке основы и молодежки/академии.

Дальше Эшуорт говорит: «Я хочу человека, который будет отвечать за арендованных игроков. Есть идеи, кто бы им мог стать?»

Я ответил, что знаю. И предложил Никиту Баженова. Сразу аргументировал, почему советую его. Во-первых, нужен был именно футбольный человек, у которого есть контакты и, которому в футбольном мире будут доверять. Выпускник какой-нибудь престижной школы менеджмента здесь не подошел бы. Надо общаться с тренерами, с клубами, с игроками, понимать психологию футболистов, а это лучше делать, когда у тебя есть карьера. И еще лучше, когда есть 100+ матчей за «Спартак».

Во-вторых, многие ветераны в медиа любят поливать «Спартак», а Никита всегда был корректен и объективен. Если плохо, то плохо, если хорошо, то хорошо. В общем, его образ играл в плюс.

В-третьих, при первом же общении Никита очень вовлекся, заинтересовался, ему очень близка менеджерская история, тренером он быть не хочет. В общем, все сложилось.

Ну а я начал плотнее работать с молодежью. Например, нужен Абаскалю на тренировку левый защитник – он обращается ко мне. Я постоянно общаюсь с тренером молодежной команды, присутствую на играх и тренировках. Обсуждаю с тренером и передаю Абаскалю, кого можно забрать поработать с основой. Или мы видим, кто себя хорошо проявляет – и всегда обращаем внимание главного тренера, предлагаем подключить к основе и посмотреть.

Но, например, того же Мелешина Абаскаль увидел сам, сразу впечатлился его данными, захотел попробовать в основе. Точно так же и с Зориным. Оба шанс использовали.

Чему Реброва научил Евгений Мележиков?

Честно говоря, долгие годы мы общались на уровне «здрасьте и до свидания», потому что он больше времени проводил в офисе. Начали плотно общаться, когда он уже стал исполняющим обязанности генерального директора. Помню, как в январе 2021-го Тедеско объявил клубу: «Я дорабатываю сезон и ухожу». Я тогда заезжал в офис по делам фонда, Мележиков вдруг говорит: «Тедеско сказал, что уходит. Как думаешь, оставлять или не оставлять?»

Я ответил: «Точно надо оставлять. В команде все хорошо, каждый знает свое место на поле, уверен, он профессионально доработает». Но Мележиков не только меня спрашивал – и с капитаном советовался, и с другими людьми из клуба.

Мележиков не лез в чисто футбольные вопросы, никогда не давал аналитику по игрокам или решениям тренера. Занимался менеджерскими делами, организацией процессов. При этом никогда ничего не заявлял ультимативно, с ним всегда можно было обсудить или поспорить.

Еще Мележиков запомнился тем, что всегда держался кремнем. Что бы ни происходило, сохранял самообладание. Взять, например, историю с Бальде. Только стало известно, я сижу весь в трауре, нервничаю, места себе не нахожу. А Мележиков спокойно предложил проанализировать, что делать дальше. Я сразу как-то выдохнул. Научился у него, что нужно не сидеть и переживать, а заниматься решением и поиском выходов из проблемы. А если из нее нельзя выйти, то продумать, как максимально сгладить последствия.

Да и вообще одно из главных открытий за последние пару лет: какую же большую работу проделывают люди в офисе клуба! Все трудоголики и профессионалы. Когда играешь в футбол, об этом не думаешь, даже не замечаешь.

А очень важно ценить их труд.

Источник: sports.ru

число комментариев:  2