Все время, что я играю в «Спартаке», слышу одно и то же: «Ребров – вратарь не для чемпионства, Ребров – не уровень». У нас же принято считать, что если парень с нашего двора, то он не может быть хорошим вратарем. Нужен обязательно какой-нибудь топовый иностранец или какой-то перспективный молодой пацан.

Сейчас-то понятно, что не обращаю внимания, а до чемпионского сезона задевало, иногда реально переживал. Здесь важно самому не поверить в эти высказывания. Уверен, если бы повелся на это, а не верил в себя, то не провел бы столько лет в «Спартаке» и точно не стал бы чемпионом.

Я же адекватный человек и сам вижу, где хорошо сыграл, а где не очень. Взять год при Якине – там же не было вообще ошибок, в том сезоне играл даже лучше, чем в чемпионском. В общем, у меня точно были причины считать, что и со мной «Спартак» может что-то выиграть. И не слушать никого. 

Думаю, справиться с давлением мне помогло то, что в «Спартаке» оказался достаточно поздно, когда у меня уже была семья, дети. Так бы точно было бы сложнее. Сидел бы один в квартире, замыкался на этой критике и думал: «Боже, что же творится, как быть дальше».

А здесь прихожу домой – даже если проиграли, даже если ошибся, даже если все очень хреново, никак не получится лежать и страдать. Дети бегают, хотят играть в машинки и общаться с папой, а я буду на них стеклянным взглядом смотреть и грустить? Нет, конечно. Собираешься, встаешь и отвлекаешься от всего этого – жизнь продолжается. Даже если тебя выгонят завтра, жизнь-то все равно продолжится, нет смысла зацикливаться на этом.

Это, кстати, в обратную сторону тоже работает. Выиграешь и можешь подколоть жену: «Чай принеси победителю!» Катя меня сразу тормозит: «Так, давай не зазнавайся, сегодня ты выиграл, а завтра проиграл».

В «Спартаке» для меня все началось заново в 2014-м, когда пришел Мурат Якин. Во-первых, стал капитаном команды. Во-вторых, поменялся тренер вратарей: вместо Валерия Клейменова пришел Джанлука Риомми. Он, кстати, тоже работал с Конте, как и Каррера. Если честно, Риомми на тренера вратарей был не особо похож. Такой худенький, скромненький – обычно тренеры вратарей намного брутальнее.

Начнем с капитанства. Было общее голосование команды и тренерского штаба, а мы с Димой Комбаровым набрали одинаково голосов. Якин нас вызвал и сказал: «Мы решили, что капитаном будет Артем». Думаю, такое решение приняли потому, что тренеры выбрали меня основным вратарем (тогда в команде были Митрюшкин и Песьяков). И чтобы это четче показать, мне дали капитанскую повязку. 

Чтобы вы понимали: в команде и Глушаков, и Комбаров, и Дзюба, и Паршивлюк, а капитаном выбрали меня – сначала со мной была просто трясогузка. Пару ночей не спал, а потом позвал парней и честно им сказал: «Ребят, честно, я немного очкую. Мне нужна ваша помощь». И вот кто бы что про Дзюбу ни говорил, но меня Артем особенно поддержал. И Парш, и все пацаны меня тоже поддержали.

Капитанство – это же не просто повязку надеть на игру и с судьей спорить, а куча обязанностей. Например, при Якине была особая система премирования, иногда до бухгалтерии доходили неточные данные, кому-то не сразу начисляли премки. Вот условный Хурадо вышел на пять минут, мы победили, а ему не начислили. Подходит он ко мне и говорит: «Кэп, так и так». И я иду к генеральному директору, говорю, что Хурадо не дали денег. После этого разбирались, все ли по делу или он чего-то не понял. Или мы на базе делали беседку. Я ходил со всех собирал деньги, мы вместе с директором базы считали, сколько нужно и как надо делать. Пацаны шутили: «Реброву надо резину новую купить, а он под видом беседки ходит на нее деньги собирает».

Другие серьезные перемены – это тренировки Риомми, который вообще перевернул мой взгляд на футбол. Он был первым моим иностранным тренером вратарей и сразу сказал: «Если есть хотя бы минимальная возможность поймать мяч, его надо ловить. Если отобьете, никто вас ругать не будет, но давайте помнить, что надо ловить». То же самое на выходах: ничего страшного, играйте кулаками, но помните, что надо стремиться ловить.

Первые матчи еще продолжал отбивать и кулаками играл, но установку Риомми помнил. Постепенно реально начал все ловить. Это же команде дает уверенность: что вратарь спокоен, что не будет добиваний, что можно сразу начать атаку.

Другое нововведение было – не отбивать ногами, а складываться. Когда он объявил об этом, мы в шоке были: «В смысле, не отбивать ногами, как это, все же под тобой залетит?»

Суть здесь такая: когда нападающий выходит один на один, вратарь обычно его встречает в позе бабочки, расставляя руки и прислоняя колено к пятке. Да, ты так многое перекрываешь, но все равно легко ударить мимо тебя. 

Риомми же предлагал действовать иначе: вместо этой позы заранее складываться и всем телом ложиться перпендикулярно бьющему. Верхом редко бьют при выходах один на один, в основном низом. И по тактике Риомми ты перекрываешь гораздо большую площадь, чем бабочкой. Я попробовал и реально подсел, рабочая история.

Например, в первом же матче Якина, когда «Рубин» обыграли 4:0, взял так выход один на один от Азмуна. Он пробил в сторону, а я ногами перекрыл и взял.

Я не настаиваю, что это единственно верная тактика. Просто попробовал, сработало, есть результат. Если ты, например, все ногами берешь, зачем тебе что-то менять? Когда Максименко появился, ему очень не нравилось, что его переучивают. Я ему говорил: «Сань, ты вообще не бери в голову. Будет выход один на один, отобьешь ты ногой, спасешь, тебе никто слова не скажет». 

Я должен был начинать чемпионский сезон в запасе. Заканчивался предыдущий, мы проигрывали-проигрывали, ко мне подошел Аленичев: «Тема, так и так, надо паузу дать». У меня, понятно, сожаление, но что поделать – для команды так лучше. Плюс Серега Песьяков здорово сыграл на финише – попали в еврокубки. Я это все спокойно воспринял, не закусился. На сборах Серега получил травму, Макси тогда был совсем маленький, так что снова встал я. И, самое главное, Пес себя правильно повел: тогда его поддержал я, а теперь и он меня. Для меня это было очень важно.

Вроде бы обыграли Тулу 4:0, но сразу случился АЕК. Когда Тричковски забил и мы вылетели из Лиги Европы, в голове была одна мысль: «Как же со стадиона уезжать, нельзя же так, извините за выражение, обсираться». 

Ведь нет ничего хуже, чем выходить со стадиона с опущенной головой, потому что в глаза людям смотреть просто стыдно. Тогда ощущение этого стыда было какое-то запредельное. Хуже было только, когда в 2012-м проиграли «Анжи» (0:3) в день 90-летия «Спартака», а я там гол на выходе наварил.

Конечно, ни о каком чемпионстве после вылета из Лиги Европы и мыслей не было. Тогда вообще далеко не загадывали. Каррера стал исполняющим и сказал всем: «Я, возможно, здесь на одну-две игры, но я хочу в них победить». И настрой на тренировках сразу поменялся: все сразу начали так носиться и рубиться, как до этого и близко не было.

Это касалось и тренировок вратарей. Риомми на неделе нас загонял так, что еле оттуда выползали. Специально забивали ноги на сидячих тренажерах. Например, игра в субботу, а во вторник и среду Риомми так убивал наши ноги, что в четверг и пятницу мы просто не могли оттолкнуться и за мячом прыгнуть. Зато в субботу реально взлетали – подходили свежие и готовые.

Немного необычно было. Потому что в течение моей карьеры бывали моменты, когда на тренировках фееришь, все тащишь, а на игру выходишь – и все, пустота, ничего не можешь показать. Здесь было наоборот – на тренировках нет сил, зато потом в игре ты в полном порядке. Это и есть недельный цикл подготовки, когда вратаря подводят именно к игре. 

Мой любимый момент того сезона – тройной сэйв в матче с ЦСКА. Игра только началась и могла вообще сложиться по-другому. Сначала бил то ли Леша, то ли Вася Березуцкий, потом Ионов, а третий простреливал Головин. Когда мяч поймал, просто в шоке был. Джика еще подошел: «Тема, что это было вообще?» Один из самых адреналиновых моментов в карьере.

Покупка Селихова во время чемпионского сезона только на пользу пошла, сильнее замотивировала. Причем об этом стало известно перед «Амкаром», а мне какой-то засранец-друг прислал новость прямо перед игрой. Я, дурак, прочитал. Выхожу на разминку и думаю: «Что, братец, вот и твой шанс. Надо просто не ошибаться, ни о чем не думать и доиграть чемпионский сезон так же, как и играл до этого». 

Дальше мне было понятно: если чемпионский сезон скорее всего дадут доиграть в любом случае, то потом будет до ошибки. Она как раз и случилась с «Зенитом», когда закинул в свои, но об этом поговорим в следующий раз.

С «Амкаром» получилось сыграть на ноль, а когда Глушаков забил тот самый гол, всерьез подумал, что можем стать первыми. Когда такие залетают, это чемпионский фарт. Да и вообще мы в том сезоне приезжали не играть, а побеждать. Я бы не назвал это самоуверенностью, просто мы были очень сплоченные, друг за друга, отсюда шла уверенность. Обычно перед матчем задумываешься: «Как игра сложится, что будет». А здесь – ну ЦСКА, ну «Анжи», ну «Краснодар» – просто в кайф выходили, не было никакой боязни.

У нас вообще были суперские отношения друг с другом. Например, с Боккетти была фишка, когда он в чемпионском сезоне пару раз выбивал мячи из пустых ворот. С Самарой ошибся на выходе – он выбил, с «Краснодаром», когда Ари меня обвел, он тоже выбил. За каждый такой вынос вручал Боккетти вино. Сальва приходит на базу, а у него бутылочка вина стоит. Он коллекционер и ценитель, покупал ему по рекомендациям. Не супердорогое, но хорошее – за 5 тысяч рублей. Сальва был доволен.

Когда мы выиграли чемпионство, стало легче. Убедился, что это был не эгоизм, когда не обращал внимания на крики «ты кривоногий и криворукий вратарь». Понял, что правильно себя воспринимал и оценивал. Я тогда выдохнул: «Ребят, говорите что угодно, мне есть чем ответить». Впрочем, мое отношение к себе никак не изменилось. Никакой звездности, я такой же Артем Ребров, который и был до чемпионства.

Кстати, легче стало только в плане вот этих криков, а в целом стало только сложнее. Когда ты себе задираешь чемпионскую планку, надо ей соответствовать. А соответствовать ей непросто. Об этом – в следующих сериях!

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!