— Вы — воспитанник «Локомотива»?

— Да, пришел туда в 1977-м. С восьми до двенадцати лет играл в одной команде с Игорем Шалимовым. Он тяготел к атаке, много забивал. Потом старший брат Павел забрал его у своего же первого тренера Нила Гугнина и отвел к Игорю Нетто в «Спартак», где были лучшие условия для развития.

Я же в семнадцать лет перешел в «Динамо». Из нашей команды многие попали в профессиональный футбол (Новгородов, Рыбаков, Алексаненков, Ющенко, Смелов). Позже меня призвали во внутренние войска. Побывал в горячих точках (во время межнациональных конфликтов на Кавказе), солдатом попал в Минск и со временем пробился в дубль «Динамо». Играл там с Яхимовичем, Лухвичем и братом Сергея Алейникова Анатолием, который потом года четыре был скаутом «Спартака» по Беларуси.

— Ваш отец работал в футболе?

— У него юридическое образование, и в 1989–1991 годах он был вице-президентом московского «Динамо». Участвовал в создании профессионального клуба, в 1990-м организовывал трансферы Игоря Добровольского в «Дженоа» и Алексея Еременко в Финляндию. После ухода из «Динамо» отец участвовал в трансферах наших игроков за рубеж — например, Кулькова в «Бенфику».

— Что в девяностые делали вы?

— К двадцати годам я перенес два миокардита (воспаление сердечной мышцы), так что карьеру игрока завершил. В 1992-м закончил институт физкультуры. Свободное владение английским помогло наладить контакты с финскими клубами. Проводил тренировочные занятия в финских футбольных школах, трудоустраивал наших футболистов, помогал клубам в организации сборов.

В 1998-м возглавил ЯБК из Якобстада. Сразу вышли во вторую лигу, постоянно были в призерах. Через четыре сезона меня пригласили в клуб первой лиги из Кокколы. В первый год заняли третье место, отработал там два сезона.

Естественно, хорошо знаком с дружной и гостеприимной семьей Еременко. Ромчик в детстве занимался карате, он неизбалованный, трудолюбивый, фанатично преданный футболу. Произошедшее с ним в 2016 — горькая случайность.

— Почему «Спартак» не оставил его после осени-2018?

— Наверное, смутило медицинское заключение, и условия продления контракта показались руководству завышенными.

— Его младший брат Сергей в 2018-м тоже перешел в «Спартак». Как вы к этому отнеслись?

— За полгода до перехода я общался с его мамой и не рекомендовал Сергею ехать в Москву. Со спортивной точки зрения ему нечего было делать в «Спартаке». Я говорил: «Он попадет во вторую команду. Там есть свои ребята, которые сейчас сильнее. Лучше вам остаться в «Базеле», где есть все возможности для роста». Сергей все же решил попробовать. Теперь он в «Спартаке» (Юрмала).

— Почему вы в начале нулевых покинули Финляндию?

— На шестой год впервые не выполнил задачу на сезон, контракт расторгли, и я вернулся с семьей в Москву. Вскоре стал селекционером «Торпедо-Металлурга», где проработал полгода.

— Что успели сделать?

— Запомнилась поездка в Южную Америку. Были с Юрием Белоусом в Аргентине. Собирались в Чили, но сопровождавший нас аргентинский импресарио упорно отговаривал: «Там очень опасно! Часто бывают землетрясения». В итоге все же полетели в Сантьяго, а потом перебрались в провинциальный город на матч олимпийского отбора. Спросили таксиста: «Как тут дела?» — «Все нормально, только поедем объездной дорогой: вчера тут было землетрясение». Импресарио побелел от ужаса.

— Как устроились в «Томь»?

— В 2005-м из-за финансовых проблем продали и отдали в аренду пол-состава эстонского «Меркура», с которым я шел в топ-5 высшей лиги. Я не согласился с политикой клуба и покинул его, за месяц до этого предупредив руководство об уходе. Собирался в отпуск, но, включив московский телефон, нашел пропущенные звонки от Бышовца (в конце девяностых я помогал его «Шахтеру» со спаррингами в Финляндии). Получил приглашение в «Томь», где, помимо участия в тренировочном процессе, изучал соперников и возможных новичков.

— Кого, например?

— Литовского защитника Скерлу можно было просмотреть только в матче за сборную против Беларуси, после чего сразу принять решение. Я взял на себя ответственность, и Андрюс прекрасно отыграл в Томске полтора года. Обратный пример в Сербии — интересовавший нас плеймейкер ОФК забил два мяча, но не впечатлил физическими и морально-волевыми качествами. Мы его не взяли. Все это происходило за неделю до закрытия трансферного окна.

— Как попали в «Спартак»?

— В начале сентября 2006-го позвал гендиректор Сергей Шавло (мы познакомились в «Торпедо-Металлурге», где он в 2004-м был тренером). Он знал, что я владею несколькими языками (в Финляндии выучил шведский), семь лет работал за рубежом, окончил ВШТ, и взял меня вместо селекционера, ушедшего в «Зенит». Но мы договорились, что меня отпустят на тренерскую работу, если поступит предложение.

— Как тогда работали скауты «Спартака»?

— Технический директор «Спартака» Евгений Смоленцев ориентировал нас на поиск юношей — в частности, иностранцев с русскими корнями типа Рауша. Например, в Шотландии я просматривал капитана юношеской сборной Германии Сергея Евлюшкина — он играл в одной команде с Озилом, Хеведесем, Крузе, но не пробился в бундеслигу. Также Смоленцев летал на переговоры с финном Алексеем Кангасколлкой, но тот испугался ехать в «Спартак» (даром что предлагали условия, несоизмеримые с Финляндией). Той же осенью 2006-го к нам попал на карандаш Ари, выступавший за шведский «Кальмар».

— Потом вы помогали Бышовцу в «Локомотиве». Как на нем сказывалось то, что президентом был Юрий Семин?

— Сложная система принятия решений в клубе отвлекала Бышовца от творческой работы, но мы все равно четырежды в сезоне обыграли «Спартак», завоевали Кубок. Финал был в «Лужниках», собралось пятьдесят тысяч, из которых сорок болело за «Локомотив». До сих пор не представляю, как столько собрали.

Была неимоверная жара, в перерыве игроков тошнило. После классного прохода Сычева победный мяч забил Гарри О’Коннор. Веселый шотландский парень. В своем интервью насчет «феррари» и рекордных призовых он пошутил или приврал — такого и близко не было. Еще веселее был Родолфо. Очень сильный футболист, прекрасно говорил по-русски, долго играл с травмой паха и только после победы в Кубке лег на операцию.

— Почему «Локомотив» летом 2007-го не купил Веллитона?

— На сборах в Австрии мы всем штабом смотрели видео с игрой Веллитона и Одемвингие в номере у Бышовца. Склонились к Одемвингие. Он стоил дороже, но был адаптирован к Европе и мог получить паспорт РФ. Позже от коллег узнал, что в «Спартаке» было четыре кандидата на позицию форварда (Веллитон, Лавесси, Одемвингие, Рафаэл Собис), и были жаркие споры, на ком остановиться.

— Что случилось с Одемвингие после переезда в Москву?

— Приехал он в идеальном состоянии. Забил два мяча «Спартаку», когда «Локо» выиграл 4:3. Пахал на двести процентов, а недели через три заметил, что кое-кто в России может чуть-чуть недоработать, и тоже поубавил требовательность к себе. При этом Одемвингие избегал конфликтов с тренерами. Уважительно относился к Бышовцу. Когда после нашего ухода выплеснулся его конфликт с Ринатом Билялетдиновым, я очень удивился.

— Как вернулись в «Спартак»?

— Задолго до увольнения Бышовца до меня доносилось: «В «Локомотиве» вы долго не проработаете». Тогда же обратился Смоленцев: «Знаю вашу ситуацию. Если уйдешь — ждем назад». В конце 2007-го я вернулся. На трансферы «Спартак» тогда много не тратил. Мы всю зиму искали бюджетного левого защитника, и взяли Малика Фатхи. Добротный игрок, профессионал, заслужил уважение тем, что быстро выучил русский.

— Как к 2008 году изменилась селекционная политика «Спартака»?

— Все так же делали упор на молодежь. Скаут Саша Аверьянов присмотрел Адема Льяича, и Смоленцев тут же вылетел в Белград, чтобы подписать контракт, но опоздал. Льяича перехватила «Фиорентина».

С другой стороны, задешево взяли в загребском «Динамо» 17-летнего Филипа Озобича. Он освоился в Москве, неплохо играл в дубле. Потом могли его очень выгодно продать, но удержали, не отпустили вовремя. Сегодня он играет в Азербайджане.

С Мареком Сухи получилось удачнее. Мы коллективно просмотрели его (сначала в Прагу слетали Аверьянов с Поповым, потом я), и Смоленцев быстро договорился со «Славией» об аренде с правом выкупа за очень небольшие деньги. Не выдающийся игрок, но все вложения оправдал.

— Что от вас требовал Смоленцев кроме скаутских отчетов?

— Добыть максимум информации по игроку, не вступая в контакты с агентами. Приходилось много времени проводить в командировках. Комичных ситуаций хватало. Приходилось даже ездить в тамбурах французских поездов. В Италии вместо такси на стадион меня как-то раз подвезли карабинеры. Дима Попов однажды на Корсике несколько километров шлепал пешком по автобану под дождем, чтобы добраться со стадиона до гостиницы. Количество отмененных рейсов самолетов и поездов исчисляется десятками, но на моей памяти мы не пропустили ни одного матча.

После возвращения из «Локомотива» я проработал в «Спартаке» почти двенадцать лет — при четырех генеральных директорах: Шавло, Карпине, Асхабадзе и Родионове. Если бы не отвечал требованиям, не прослужил бы так долго.

— Если брать крупные трансферы, по кому скауты долго сомневались?

— Например, Макгиди. Классный футболист, но почему-то не привлекал английские топ-клубы. Были вопросы по психологическому состоянию — немножко неуравновешенный. Если бы не это, играл бы в более сильных командах, чем «Эвертон» и «Сандерленд». Он долго отказывал «Спартаку» — согласился только после посещения Москвы, где его хорошо приняли. Смоленцеву стоило огромных усилий осуществить тот трансфер.

— Как вы узнали психологическое состояние Макгиди, когда он играл в Шотландии?

— У нас в отделе работали очень сильные аналитики: Владимир Расинский, Евгений Пташкин и Максим Кандинов. Они могут нарыть любую информацию. Другое дело, что все надо фильтровать: многие сильные игроки чудят по жизни, но это не мешает им на поле.

По чьему характеру вообще не было сомнений, так это Алекс. Ко всем относился очень уважительно. Помогал более молодым бразильцам адаптироваться в команде.

— В трансфере Алекса есть заслуга кого-то из скаутов?

— Алекса предложил Дима Попов. Впрочем, в таких случаях бессмысленно выделять скаута. Сила таких игроков очевидна любому футбольному специалисту. Тут куда важнее вовремя оповестить руководителя, а тому уж — договориться по деньгам.

Та же история с Промесом. Мы заметили его в обзорной поездке по Голландии осенью 2013-го. Про Квинси тогда знал и ЦСКА, но «Спартак» сработал быстрее (ранее аналогично получилось с Рохо, на чьей продаже потом неплохо заработали). Денег за Квинси просили много, но спортивный директор Попов смог убедить Якина и Федуна, что Промеса брать необходимо. Заключать контракт с «Твенте» полетел Асхабадзе.

Я, если честно, думал, что покупать Промеса рановато, но он оказался золотым парнем. Попал в сложную обстановку, команда играла плохо, но он на все плюнул и пахал. Многие иностранцы, получив хороший контракт, увы, деградируют, а Промес — исключение.

— Аверьянов говорил, что «Спартак» плотно занимался Бернардом, но скауты решили, что он не впишется в европейский футбол. Что добавите к этой истории?

— Бернардом интересовался Леонид Федун, но мы с Сашей слетали и решили, что он не стоит запрошенных денег, порядка четырнадцати миллионов. Потом Карпин с Поповым полетели в Бразилию на одну игру «Атлетико Минейро» — только чтобы убедиться в наших словах. Можно сказать, мы отговорили Федуна покупать Бернарда. Считаю, не ошиблись.

— Как уговорили купить Зе Луиша?

— В отменных физических качествах Зе Луиша убедился в обзорной поездке по Португалии, причем посещение этого матча не планировал. Если не ошибаюсь, до нас его рассматривало московское «Динамо», но они не были уверены, что Зе готов играть в нашей лиге. Я видел, что человек, так хорошо играющий головой, нужен «Спартаку». И жестко стоял на этой позиции. В команде был необходим нападающий, способный продавливать оборону соперника. Расстраивало, что, приехав в «Спартак», он при куче моментов мало забивал. Потом-то начал, но мог выступить еще лучше.

Трансферы Зе, Фернандо, Зобнина — важные эпизоды обновления, проводившегося при Аленичеве. Собрались ребята, жаждавшие больших побед. В результате подготовилась благодатная почва для чемпионства. Это пример того, когда селекционный отдел и тренер в итоге сработали в связке. Увы, в «Спартаке» так было не всегда.

— Как было при Каррере?

— Мы продолжали работать, много времени уделяли «Спартаку-2». В то же время клубу стали и из других источников предлагать игроков, по которым нас просили сделать заключение. По Жиго, например, наши мнения совпали. По Ханни — нет, мы были против его трансфера.

Селекционеры обязательно должны лично общаться с тренером для лучшего взаимопонимания, но с Каррерой такого контакта не было. Пару раз пожали руки — и все. В отличие, например, от времен Черчесова и Карпина. Они работали очень демократично и регулярно интересовались нашим мнением.

— Эмери летом 2012-го хотел не тех игроков, которых ему привезли?

— Немного не так. Как только он приехал в Москву, испанские агенты осыпали его предложениями. Мы сделали заключения по всем предложенным игрокам, и Эмери согласился: те испанцы не усилили бы «Спартак». Но вообще он хорошо шел на контакт. Доброжелательный человек. Увы, ему дали мало времени.

— Что для вас изменилось после ухода Попова в 2016-м?

— Он брал на себя многие просмотры, переговоры, общение с Федуном. К тому же общался с нами на равных, без разделения на начальство и подчиненных. После его ухода стало больше работы, но и больше ответственности.

— С Кононовым общались?

— Да, в «Спартаке» он был очень коммуникабелен. И свои кандидатуры предлагал, и к нам прислушивался. На место левого защитника он имел свои варианты. Иной бы уперся, а Кононов согласился, что предложенный нами Айртон сильнее.

В плане общительности у скаутов к Кононову вообще не было вопросов. Увы, не было результата — наверное, косвенно это и нас затронуло.

— Почему Айртона смотрели только на видео?

— Некогда было смотреть живьем — надо было срочно принимать решение. К тому же на него претендовали и другие европейские клубы. «Спартак» сработал решительно и быстро. Стоил Айртон недешево, но, вовремя его продав, «Спартак» заработает гораздо больше. Выгодные предложения по нему уже поступали.

— Как во второй команде появилось пять африканцев?

— Была поставлена задача освоить африканский рынок и побыстрей кого-то привезти. Но надо глубоко понимать, как это все устроено. У клубов, кто специализируется на этом, есть постоянно живущие скауты в Африке, которые разбирают всех перспективных ребят пятнадцати-шестнадцати лет. А мы можем привозить только восемнадцатилетних. К тому же в Европе у этих клубов есть целые службы, помогающие в адаптации африканцам. У нас в Тарасовке такой службы нет…

Этот эксперимент не провальный, потому что клуб заработал на трансфере замбийца Фэшна Сакалы в «Остенде» (могли получить намного больше, если бы Каррера засветил его хотя бы в одном матче). Кстати, у Сакалы хорошая статистика в прошедшем сезоне, он основной игрок «Остенде». С выгодой могут продать и Нимели. Очень трудолюбивый парень, уже хорошо говорит по-русски. Но глобально я не считаю эту идею удачной для России — мы и своим дорогу перекрываем, и африканцев не развиваем.

— После прихода Цорна ожидали, что всех скаутов уберут?

— Когда меняется руководство, всегда ждешь изменений. Лично я с Томасом Цорном поздоровался, когда его представлял Сергей Родионов, и больше ни разу не общался.

— Но вы смотрели новичков лета-2019?

— Мы были не в восторге от Понсе, но предложили его, учитывая ограниченную сумму, выделенную на форварда. Думаю, вложенные деньги он отобьет. По Кралу тоже работали, но меня удивила его будущая трансферная стоимость. Занимались и Гусом Тилем. Я давно и много его отсматривал. Он был в нашей базе. Поначалу он мне нравился, но последний сезон ему не удался — дал по нему отрицательное заключение, вживую просмотрев 26 июля прошлого года матч против «Хэккена».

— Чьи трансферы так и не продавили?

— Назову только реальные варианты. Неманью Матича из «Кошице» я увидел в конце 2008 года и привез информацию по нему в клуб. Смоленцев сказал: «Трансфер возможен. Можно закрывать сделку». Наши руководители посмотрели его в матче за «Кошице» зимой, когда те были на сборах. Он не приглянулся, и тему закрыли. Через полгода Матича купил «Челси».

В том же 2008-м мы плотно смотрели Блеза Матюиди. Он еще не был раскрученным игроком, у нас были возможности забрать его из «Сент-Этьена», но на эту позицию предпочли другого игрока. Тогда потенциал Матюиди уже просматривался, но он еще не был таким классным полузащитником, как позже в «ПСЖ» и сборной.

Перед чемпионским сезоном могли взять словака Ондрея Дуду из «Легии», но руководство выбрало более опытного игрока (принесшего большую пользу), а Дуда оказался в «Герте», откуда ушел в «Норвич».

Повторюсь, это только те, кто действительно были доступны для трансфера в «Спартак». А так-то и Холанд много лет был у нас в базе. Знали его хорошо по выступлениям в Норвегии. Вышли на его представителей, но сразу услышали: «Даже не суйтесь. Вообще без шансов». 

Источник: МАТЧ ТВ

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!