– Я живу между Братиславой и Сочи. Моя основная деятельность в Европе, я не работаю с футболистами из России. Там намного приятнее вести дела и в принципе общаться с людьми. В Европе футбол – это на 90% спорт и на 10% бизнес, а в России наоборот – на 90% бизнес и на 10% спорт.  

– Вы одним из первых получили агентскую лицензию РФС – она у вас под номером 007. Но нет информации, с кем из футболистов вы работаете. 

– Я привозил в Россию Петара Занева. В «Амкаре» Черчесов с ним лично поговорил: «Переодевайся, тренируйся, ни о чем не думай», хотя у Пети еще даже контракта не было с клубом. И Черчесов Занева настолько убедил, что он встал и 3-5 дней тренировался без договора. Потом приехал гендиректор «Амкара» и дал ему контракт. Славену Биличу мы в «Локомотиве» помогали, Чорлуку привезли, Ивелина Попова в «Кубань», Мийо Цакташа в «Рубин». Самуэль Жиго – наш трансфер. 

– Вы сказали, что не даете интервью, но настояли на встрече именно из-за сделки по Жиго. 

 – В этой ситуации мне не нравится, как эту ситуацию преподносят людям. Как было с Жиго: 7 мая 2018-го я первый раз написал [генеральному директору «Краснодара» Владимиру] Хашигу в вотсаппе, что у нас есть возможность [трансфера]. Мой партнер Кен подписал контракт с Жиго и его агентом, и мы могли начать переговоры. Там было два названия – «Краснодар» и «Спартак».

 – Почему тогда вы взяли авторизацию не только на «быков»? 

– Я знал, что «Спартак» искал центрального защитника, и честно сказал Хашигу: к Жиго есть интерес из Москвы, но я не нарушу договоренности, если «Краснодар» сам не выйдет из сделки. Другие команды не могли оплатить ни трансфер, ни условия футболиста. Для цска это неактуально, в «Зените» своя политика. У «Динамо» таких денег нет. Больше никого нет. 

 

– Так.

 – Хашигу многие говорили, что Жиго можно забрать за 3-4 миллиона, но это была неправда. 20 мая мы встретились в Брюсселе. Из Марселя прилетел французский агент Жиго Мохаммед, мы сели вчетвером – я, Кен, Мохаммед и Владимир. Проговорили все условия контракта игрока, они всех устроили. Оставался вопрос по агентским и трансферу. «Краснодар» менял цифры комиссии несколько раз, утром было одно, вечером – другое. И так три дня. 23 мая мы встретились в последний раз, и Хашиг сказал: «Вот моя крайняя цифра, больше платить не будем». Мы с Кеном сказали, что это неприемлемо. Выдвинули свои условия, но Хашиг сказал, что переговорил с Сергеем [Галицким], такие деньги мы платить не будем. Здесь мы официально расстались, я еще переспросил его, точно ли все. Владимир ответил: «Да, не обижайтесь на меня, но я пойду в клуб и напрямую к агенту. Переплачу, но вы останетесь без копейки». [Агент] Тимур Гурцкая мне весь телефон оборвал: «Леха, скажи, кого ты там ведешь». Я ответил: «Да, я в Бельгии не один, но не могу сказать, я обещал». И ни в одной газете не было ни одного слуха по Жиго. 

 – В «Краснодаре» заявляли, что вели Жиго год. 

– Мне тоже так говорили. Я спросил, Хашиг ответил: «Для нас зимой узнавали и сказали, что [трансфер Жиго] стоит 12 миллионов». Да, а еще сказали, что футболист вообще не хочет в Россию. А сейчас 8+2, и игрок едет в РПЛ. Ты считаешь, что это не мы сделали? 

– Потом вы позвонили в «Спартак»? 

– Я позвонил Тимуру Гурцкая и сказал, что мы с «Краснодаром» не договорились. Тима говорит: «Скинь мне цифры, которые ты согласовал с «Краснодаром». Чтобы не спекулировали на том, что мы вытащили что-то из зарплаты Жиго. Гурцкая ответил: «Лех, если эти цифры в силе, то в течение 24 часов, я думаю, решим». 

– Когда мы с Хашигом расстались, он позвонил Мохаммеду. Тот ему: «У меня контракт с Кеном и Алексом, договаривайся с ними». Хашиг отправил бумагу в «Гент» на 6 миллионов, те отвечают: «Спасибо за интерес, но это абсолютно не те деньги, которые мы ищем». 25 мая мне написал мой партнер: «Скажи Хашигу, чтобы оставил в покое агента Жиго, потому что у них нет прав на ведение переговоров в России». Я сразу Владимиру: «От лица Кена ван Дайка и Мохаммеда Бенчинафи сообщаю, что ваше предложение неприемлемо. Нет смысла это обсуждать». Предложил им другого центрального защитника Мексера из «Ренна» – ответа не было, им неинтересно. Я в конце спросил у генменеджера «Гента» Мишеля Лавуажи, какая зимой была цена на Жиго. Он ответил, что его вообще не продавали зимой. С кем тогда разговаривали Хашиг или его люди? И где-то 20 дней назад я узнаю от друзей, что Хашиг считает меня персоной нон грата и никогда вести со мной никаких дел не будет. 

– Тогда почему «Краснодар» сказал, что «Спартак» вмешался в сделку? 

– Хашиг постоянно находит, кто виноват – то я, то «Спартак», то еще кто-то. Хашиг на нервах позвонил в «Спартак»: «Вы же знаете, что мы занимаемся футболистом, зачем вы влезаете в сделку». Галицкому нужно по-новому взглянуть на работу Хашига и что он, возможно, часто действует непрофессионально. 

 – Окей, и «Спартак» сразу подписал Жиго? 

– 25 мая я получил мандат от [гендиректора «Спартака» Сергея] Родионова. 26-го еще «Краснодар» раскачивал лодку, прислал еще одно предложение в «Гент», но уже сам игрок хотел в Москву. Кен набрал Ханни, и Софьян позвонил Самуэлю: «Я в «Спартаке», никаких проблем нет, чтобы ты не боялся». Через полторы недели Жиго прилетел в Италию на медосмотр, и когда доктор сказал, что все окей, мы сели обсуждать контракт. Он был уже оговорен, ничего с Брюсселя не изменили.  

– Я через Тимура согласовал все детали со «Спартаком». У «Спартака» на переговорах с «Гентом» не было никого в Брюсселе, были я и Кен. Ни спортивный директор без портфеля Марко Трабукки, ни [технический директор клуба] Юхан Гераскин – никто не прилетел. 

– Какие еще трансферы вели Гурцкая с Трабукки? 

– Практически все игроки, которые приходили в «Спартак» где-то с 2015 года, проходили через них. Они и обсуждали с Каррерой все кандидатуры. Например, Софьян Ханни.

 – Расскажите. 

– Когда я предложил Ханни «Спартаку» в ноябре, мне отказали – сказали, что он не сильнее Мельгарехо и Попова. Потом вдруг в декабре появляется кандидатура Ханни, и в «Спартаке» говорят, что надо узнавать все детали по нему, можем решить или нет. Я набрал Кену, тот переговорил с Ханни и «Андерлехтом», «Спартак» устроила эта информация. С этого и стартовали переговоры, которые продолжились на сборах в Эмиратах и закончились без нашего участия. 

 – Почему? 

– Мы состыковали Трабукки с Ханни и Кеном. Марко отправил моему партнеру предложение на мейл с условиями для игрока и клуба. Но условия по Софьяну разнились, потому что там был диссонанс между предложениями игрока и клуба. И когда случилось недопонимание, в сделке появился известный бельгийско-иранский агент Моджи Байат. После чего ситуация пошла в другом русле. И вместо быстрого и тихого завершения, как было с Жиго, история была довольно смутной и закончилась вечером последнего дня дозаявки. И позднее Моджи был одним из тех людей, которых арестовали по делу о коррупции в бельгийском футболе. Его подозревали в двух трансферах – Генри Оньекуру в «Эвертон» и Софьяна Ханни в «Спартак». К сожалению, жертвой трансфера Ханни стал Ивелин Попов, потому что кого-то надо было реально убрать. На этой позиции не может быть много игроков, правильно? И я тогда был очень рад, что Ивелин попал в «Рубин» к Бердыеву, который поверил в него, и он доказал всем, что он игрок высокого класса. 

 – Почему вы сейчас рассказываете это в медиа? 

– Потому что это первая история, у которой есть концовка. Мне ведь часто звонили знакомые журналисты, и я всем отвечал: «Я не футболист, который расскажет тебе от и до, за исключением деталей контракта. А у любой истории моих трансферов нет концовки. Не могу рассказать, кто и что поделил, а людям интересно это». Я никогда не хотел быть на виду и интервью никогда не давал. Меня это мало интересует. Я с семи лет в футболе, кухню знаю. Это не вопрос пиара, он не самый важный. Мне не нужно, чтобы из-за интервью ко мне ломанулись футболисты. То, что я сейчас рассказал эту историю, значит, что я хотел восстановить то, как все было на самом деле. 

 Источник: eurosport.ru

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!