На семейных торжествах говорят тосты за самых близких – родителей, детей. Но эти люди сегодняшнему имениннику тоже по-своему дороги. Все они, кто в большей, кто в меньшей степени, приняли участие в судьбе футболиста Аленичева и оказали влияние на формирование Аленичева-тренера. Каждого из них Дмитрий Анатольевич вспоминает с благодарностью.

Первое знакомство молодого полузащитника с высшим дивизионом вышло противоречивым. Радость дебюта в чемпионате Союза омрачил откат «Локомотива» на последнее место. Впрочем, вылететь «железнодорожникам» не пришлось. Уже в следующем году они вошли в состав российской лиги, а Дмитрий повстречал одного из главных учителей в жизни. Юрий Сёмин аккурат к старту нового турнира завершил новозеландскую командировку.

— На первых порах побаивался его, стеснялся спросить совета, как бы иногда ни хотелось, — признаётся Аленичев. — Одно дело – взрослый мужик за 30, другое – зелёный мальчишка, попавший из провинции в Москву, в «Локомотив», в высшую лигу… Но это нормально. Молодёжь должна бояться тренера.

За прошедшие четверть века Юрий Палыч помудрел, повзрослел, но в эмоциональном плане совершенно не изменился. Всё так же бегает, покрикивает на бровке. У меня иногда создаётся впечатление, что мы с ним одного поколения – настолько он энергичен и бодр в свои 70 лет. Бывало, срывался, закипал, но хамства в адрес футболистов никогда себе не позволял. А вот гонял нас немилосердно! С тех пор Сочи, Хоста у меня с тяжёлыми погодными условиями и сумасшедшими нагрузками ассоциируются. Долгое время был уверен, что Сёмин один такой «деспот» — пока с Земаном не познакомился…

Знаменитый «петушок» у Палыча позже появился. Такого, чтобы одни и те же джинсы или туфли таскал «на фарт», я за ним не замечал. Вот Олег Иваныч – да, долго носил один пиджак, на удачу…

«Спартак» 1990-х доминировал на всероссийской арене. Из 10 чемпионских трофеев на границе столетий он упустил лишь один. Лучшая команда страны, базовый клуб сборной – в Тарасовку все (ладно, почти все) мечтали попасть. Везло избранным. Аленичев – в их числе.

— Первый разговор с Романцевым состоялся на Рижском вокзале, в автомобиле Олега Ивановича. Он с Тархановым приехал, помощником. Там и познакомились. Романцев спросил: «Пойдёшь в «Спартак»?». Думал ровно полсекунды: «Конечно».

Я присоединился к команде в ноябре: чемпионат закончился – оставалась Лига чемпионов. Дебютировал в Турции против «Галатасарая». Хорошо выиграли – 2:1, а то меня за два промаха по пустым воротам прибили бы!

Тренерский совет составляли опытные ребята – Карпин, Ледяхов, Пятницкий, Цымбаларь Илюха. Потом эти полномочия перешли ко мне, Егору Титову, Андрею Тихонову. Иногда заходили к главному, обсудить какие-то рабочие вопросы, но назвать эти встречи регулярными не могу. С глазу на глаз я с ним всего пару раз общался, уже став капитаном. Но настроение Романцева определяли по одному взгляду. Не могу сказать, что он был сама угрюмость – и пошутить мог, и в квадраты поиграть, но всегда соблюдал дистанцию с футболистами, в строгости команду держал.

Курил Олег Иванович нещадно. Он и Хаджи, администратор. Одна сигарета закончилась – сразу за второй тянулся. Пачка за матч улетала – минимум! Мы поражались: как здоровья хватает?! Только став тренером, я осознал, насколько это нервная, стрессовая работа. Но курить не начал, даже не пробовал.

Два тяжёлых профессиональных удара при мне пережил Романцев. После Украины в 1999-м шок у всех был. Атмосфера в раздевалке – как на похоронах: гробовая тишина. Хорошо, зашёл Пал Палыч Бородин – немного разрядил обстановку хохмой. Кому-то даже хватило сил улыбнуться. Такое же подавленное состояние было после «Кошице», когда из Лиги чемпионов вылетели. Сильно мы тогда подвели и болельщиков, и самих себя. Долго потом с трибун летели обидные слова – в адрес тренера, ребят. Но как бы ни было погано на душе Романцев всегда держал себя в руках – бутсы, как у Фергюсона, или стаканы по раздевалке никогда не летали. Ни у него, ни у других моих тренеров. Хотя, может, иногда это даже полезно – для разрядки.

Отдушиной Иваныча оставалась рыбалка. В сезоне, понятно, не до того было, но в отпуске они с доктором Васильковым брали удочки и на неделю-две сбегали из Москвы – развеяться, подзарядить батарейки.

Знакомство с западной цивилизацией уроженец Псковщины начал в одном из красивейших городов планеты под началом харизматичного пана Земана. О чешском Мистере в Италии слагали легенды, писали книги, снимали фильмы, даже песню сочинили. Глыба!

— Он и инициировал мой переход в «Рому», — уточняет Аленичев. – Видно, приглянулся ему в составе «Спартака». Никогда не встречал настолько спокойных тренеров, как Земан. Во всех отношениях потрясающий человек. Но по профессиональным качествам – тренер-монстр! Меня Колыванов с Шалимовым, знавшие Земана по «Фодже», предупреждали: «Дима, сил побольше в отпуске наберись – на предсезонке пригодятся». На первом же сборе понял, что они имели в виду. Три недели каждый день бегали кроссы – 10 километров на время! Бежишь, еле ноги передвигаешь, где-то сзади Тотти плетётся, бразильцы Кафу с Алдаиром пыхтят, а за командой тренер по физподготовке на велике катит, подгоняет. Уже на второй день задался вопросом: «И зачем я бросил «Спартак»?..» Ничего, стиснул зубы, справился. Все терпели, и я терпел.

Земан немного говорил по-русски – учил в Чехословакии, но основное общение шло на итальянском. У иностранцев в контрактах было прописано обязательство изучать язык, и это правильно. В чемпионате России некоторые по четыре-пять лет выступают и не могут на русском интервью дать – разве это дело? Я старался как можно быстрее освоить итальянский, чтобы напрямую общаться с партнёрами, тренерами. Коммуникация очень важна в футболе, и именно на том языке, на котором все вокруг говорят.

В Вечном городе судьба свела Дмитрия и с одним из самых успешных тренеров современности. Доном нашим Фабио.

— Знаю, ещё работая в «Милане», Капелло присматривался ко мне. Наверное, он был рад встретить меня в «Роме», приняв дела у Земана. Капелло хорошо ко мне относился, хотя и выпускал не всегда. Объяснял: «Дмитрий, я не могу рисковать и использовать тебя одновременно с Тотти. Потерпи. Возможно, со временем схема изменится». Я с пониманием относился к ситуации и продолжал работать. Без обид. Полгода у Фабио мне хватило, чтобы понять, насколько это сильный специалист. Впрочем, его трофеи говорят сами за себя.

Капелло строгий, жёсткий. Много тактики. Мне, бразильцам хотелось больше с мячом повозиться, но надо – значит надо. Ребята из российской сборной рассказывали, что Капелло чуть не за руку водил их по полю, чтобы каждый назубок знал свой манёвр.

Порядки в «Роме» Фабио установил суровые: никаких телефонов, музыки в раздевалке и автобусе. В столовую и из столовой – все вместе и в одинаковой форме. На каждую мелочь обращал внимание. Дисциплина была запредельная.

Установки на игры и те Капелло делал с яростью, с нажимом, тем самым заводя команду. А уж если у нас что-то не получалось, просто рвал и метал. Громыхал так, что стены в раздевалке дрожали. Отдельные тренировки я конспектировал, но записывать всё подряд, честно говоря, не было желания. Может быть, подспудно понимал, что ещё встречу с тренера с безумно дорогой и интересной мне философией…

Гвардиолу справедливо считают любимым и лучшим учеником Йохана Круиффа. Но в ряду людей, оказавших наибольшее влияние на его тренерское мировоззрение, Хосеп неизменно упоминает фамилию Маццоне. С исключительной теплотой о доне Карло отзывался Роберто Баджо. Посчастливилось поиграть у легендарного дедушки Серии A и Аленичеву.

— Фантастический человек и величайший тренер, — не скрывает своего восхищения патриархом «кальчо» Дмитрий Анатольевич. — Я и до «Перуджи» был о нём наслышан. Четыре месяца с ним обогатили меня бесценным опытом. Маццоне спокойный, рассудительный – полная противоположность Капелло. Умел доносить свои мысли до футболистов, не повышая голоса. Он не грузил игроков сверх меры тактикой – зато удивительным образом умел создать позитивный микроклимат в раздевалке. Его «Перуджу» отличали крепкие дружеские отношения.

Первым тренером российского легионера в «Порту» стал Фернанду Сантуш («До сих пор на связи, поздравлял его с победой на Евро-2016»), но самый глубокий и отчётливый след в душе Аленичева оставил другой португальский тренер. Совместно они выиграли Кубок УЕФА и Лигу Европы с голами Дмитрия в обоих финалах.

— Как только пошли слухи о переходе Моуринью в «Порту», я начал наводить справки у одноклубников: что за человек, тренер? Мне отвечали: «Фантастика! Вот увидишь, Дмитрий, мы выиграем с ним чемпионат, а может быть, и не только». Помню, поймал себя на мысли: «Интересно было бы с ним поработать». Через две-три недели Моуринью был в «Порту», и я сразу понял, что это тренер, который поможет мне выйти на более высокий уровень. Жозе впечатлил с первой встречи. Казалось бы, ну какое ему дело до единственного русского, а он сразу проявил участие: «Как дела? Как семья?». О его профессиональном уровне всем всё сказали следующие два с половиной сезона.

Жозе всегда любил сыграть на публику. Возможно, в «Порту» это делал реже, так как ещё не добился таких успехов, как сейчас. Но к его человеческим качествам никогда не возникало вопросов. Он не станет обсуждать тебя за глаза, если недоволен – всё выскажет в лицо, спокойно и корректно. Тренировочный процесс вообще сумасшедший: у Моуринью я забыл, что такое кроссы, а чувствовал себя великолепно! Это не значит, что мы прохлаждались на тренировках, нет, конечно. Но пахали с мячом, потому и были функционально готовы отлично. И коллектив в «Порту» был как семья: никаких группировок, один за всех и все за одного. Жозе настоял, чтобы раз в две недели команда собиралась без тренеров, без жён – пообщаться, за бокалом вина обсудить дела. Приезжали все, без исключения и «отмазок»: «Дела, то-сё»! Эти посиделки способствовали созданию благоприятной атмосферы и в конечном итоге отражались на игре.

Однажды после тренировки Жозе подошёл – я делал растяжку – и сказал: «Знаю, что у тебя через три-четыре месяца заканчивается контракт. Я не могу в эти дела лезть, но хотел бы, чтобы ты оставался в «Порту» до тех пор, пока я здесь. Я своё мнение высказал, а решение принимать президенту, тебе, твоему агенту». Разговор длился две-три минуты, но я был настолько тронут таким отношением, что готов был хоть завтра подписать новый контракт, хотя до этого разные мысли в голове крутились. Я остался – и на следующий год мы взяли Лигу чемпионов…

Моуринью избегал долгих напутствий. Футболисты не любят, когда им по полчаса в раздевалке растолковывают, что надо на поле делать. Для этого есть тренировочный процесс. Обычно Жозе толкал лаконичную, но эмоциональную речь, после чего все собирались в кружок и трижды хором выкрикивали: «Кто мы? «Порту»!» После чего заведённые шли на поле – и умирали друг за друга.

Перед финалом Лиги чемпионов ничего из ряда вон выходящего тренер не говорил. В таких случаях лишние слова не нужны – всем и так всё ясно. В Гельзенкирхене установка длилась семь-восемь минут: состав, минимальные тактические нюансы. Отправляя меня на замену, Жозе попросил: «Дмитрий, наладь игру в центре поля, помоги полузащитникам. Ну и постарайся забить – я думаю, у тебя это получится. В бой».

Тогда мы играли больше на атаку, в футбол комбинационный, интересный. В последние годы Жозе повёл линию в сторону более оборонительной игры. Если это даёт результат, почему нет? Все болельщики хотят, чтобы их команды играли, как «Барселона» Гвардиолы, но это невозможно. Нужно отталкиваться и от силы соперника, и от своей команды – от массы нюансов. А с другой стороны, посмотрите, сколько «Манчестер» при Моуринью забивает. Думаю, он нашёл необходимый баланс между атакой и обороной.

У Жозе феноменальный объём знаний, приобретённых с Робсоном, ван Галом в «Барселоне» и потом в самостоятельной практике, но он продолжает учиться и совершенствоваться. Фанат своего дела, Моуринью 24 часа в сутки думает о футболе, ночами напролёт читает о футболе, обсуждает футбол. В этом, наверное, и заключается секрет его успеха.Счастлив, что в моей судьбе был такой выдающийся мастер.

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!