Тренеры вратарей чаще всего личности не медийные. Внимание СМИ и болельщиков обычно приковано к хедлайнерам футбольных матчей — игрокам и главным тренерам.

Потому и интервью специалисты по голкиперам дают редко — а жаль. Например, тренер вратарей «Уфы» Юрий Перескоков может рассказать в сотню раз больше шикарных историй, чем иной футболист. Человек поиграл под руководством Бескова, Романцева, Газзаева, работал вместе с Валерием «Борманом» Овчинниковым, Скалой, Федотовым, Гончаренко… И, разумеется, воспитал для топ-клуба Андрея Лунёва.

Рассказ об этих и многих других людях — в огненном интервью с Юрием Перескоковым.

«Когда Лунёв пришёл в «Уфу», был как побитая собака»

— Читали, что это вы откопали для большого футбола Андрея Лунёва. Всё так и было?
— Честно скажу, нашёл его случайно. У меня был временный простой в работе, позвонили из «Калуги», попросили помочь до лета. Там и был Лунёв. Начал с ним работать и сразу понял: парень талантливый. Тогда пообещал сам себе: «Как только позовут в хорошую команду, приглашу туда Лунёва».

Но в первый год в «Уфе» у меня отлично играл Юрченко и были ещё два голкипера на контрактах. Просто не было возможности заговорить о Лунёве. А вот на следующий год я сказал руководству: «Есть паренёк на примете — давайте возьмём».

— В какую сумму он обошёлся «Уфе»?
— Бесплатно. Разорвал контракт с «Торпедо», которому принадлежал. Нулевой, в общем. И в футбольном смысле, кстати, тоже.

— Даже так?
— Когда Лунёв пришёл в «Уфу», он был как побитая собака. Глаза не горели, опустошён. Ещё и долги его мучили. Взял на свой страх и риск. И Лунёв раскрылся. У него хорошая школа, он воспитанник ФШМ. А в период, когда он был без команды, тренировался в «Лужниках» у отличного тренера Дмитрия Гуленкова. Ну а дальше Лунёв подтянул все свои умения.

— Три топ-качества вратаря Лунёва?
— Вы знаете, я его так люблю, что мне сложно выделить. Не буду хвалить его голословно, просто зайдите в InStat и посмотрите данные. У Лунёва 97 процентов выигрышных мячей на перехватах. 97! 85 процентов отражённых ударов. Это лучшие показатели в РФПЛ. Не просто так Сергей Овчинников назвал Лунёва главным открытием сезона. Среди всех футболистов, не только вратарей.

«Гончаренко – мягкий? Ни фига себе мягкий!»

— В «Уфе» вы поработали с Виктором Гончаренко. Он справится в ЦСКА?
— Виктор — шикарный тренер и классный человек. Он погружён в работу 24 часа в сутки. Мне было смешно читать, когда «Кубань» уволила его с формулировкой «слишком мягкий». Ни фига себе мягкий! С ним работать — мама не горюй, у него всё летает! У «Кубани» просто отговорки для посторонних. На самом деле Гончаренко — очень жёсткий тренер, но при этом человечище!



— Сильная характеристика.
— Я ни разу не видел, чтобы Гончаренко накосячил по отношению к кому угодно. Никогда не истерит. Но где надо — он суровый. А где надо — мягкий. Он просто всё время делает всё правильно. Поэтому ребята к нему всегда тянулись. Когда мы приезжали играть с ЦСКА, я видел, что «армейцы» относятся к нему очень тепло.

— «Уфе» везёт на молодых порядочных тренеров: Гончаренко, Семак.
— Я очень рад, что карьера дарит мне таких людей. Мне было жаль, когда ушёл Гончаренко. И я бы хотел, чтобы как можно дольше от нас не уходил Богданыч.

«От пилоток ушли — а теперь пилотки наверх, и вперёд!»

— Запоминающихся людей в вашей жизни хватало. Вы ведь ещё у Валерия Овчинникова поиграли. В начале 1980-х, когда его мало кто знал.
— Да, в Кирове. У Бормана было весело.

— Он уже тогда был Борманом?
— Да. Зря вы думаете, что Овчинникова так прозвали из-за его размеров.

— А из-за чего?
— Расскажу. Однажды в Кирове мы всей командой купили себе модные по тем временам длинные кожаные плащи. И он как выйдет в этом плаще, с эполетами… Так все сразу попадали: «Вот это класс. Вылитый Борман». Так и пошло, закрепилось.

— Истории про Бормана – непременная часть интервью с теми, кто поиграл у него. С нетерпением ждём ваших рассказов.
— Он всегда был безумно колоритен. Помню, немного гульнули мы с ребятами, будучи приписанными к гостинице «Спортивная». Приезжает проверить Борман — нас нет. А в Кирове всего три места, где могут быть футболисты. Ну, Овчинников и узнал, где мы зависаем.

— Досталось?
— На следующий день подъём в 8 утра. «Всем одеваться по форме!» — говорит. У нас большинство пацанов служили в армии, всё поняли. По форме – понятно, что не по спортивной. Сапоги, гимнастёрка. Мы пошлёпали кое-кому по задницам, чтобы ушли — парни молодые, что вы хотите. Выходим на улицу, он нас строит около ПАЗика и произносит такие слова, какие мог только он: «От пилоток ушли — а теперь пилотки наверх, и вперёд!».

— Замечательный призыв.
— Едем непонятно куда, в чисто поле. Встаём в шеренгу, утро, жара дикая. «Видите там лес? Вот туда — марш бросок! А сам достаёт мегафон: «А теперь, служивые, внимание: ракетница справа! Ракетница слева!». Ну и мы должны были маневрировать из стороны в сторону.

— Тренировка.
— Возвращаемся к автобусу, всё чёрные, еле дышим. «Ну что, хотите ещё погулять?!» — спрашивает с улыбкой. А мы уже злые, окрысились. И он нас снова погнал. По дороге. А сам ехал за нами в автобусе и кричал: «Прибавили! А теперь ускорение! Давай-давай!».

— Да уж, приятного мало.
— В итоге сжалился: «Фиг с вами, садитесь. Правда, без пива, только вода будет». Не скажу, что Борман был живодёром. Когда нужно, он умел и «сладкое дать», закрывал глаза на какие-то вещи. Хотя все у него были на коротком поводке.

— Упражнение Бормана, которое вам больше всего запомнилось? Дмитрий Кузнецов,который был у нас в гостях, вспоминал подкаты без мяча.
— Их я тоже помню. Я же вместе с Димкой у Бормана позже в Нижнем Новгороде был. Но мне больше запомнились 100 по 100. Да, вы правильно поняли — 100 раз по 100 метров. 10 километров скоростной работы. В «Уфе» рассказал об этом Колыванову, он мне: «Да ладно заливать!». А это была чистая правда. Ему потом это судья Жафяров подтвердил, который тоже в Кирове играл. Притом Колыванов-то у Земана в Италии тренировался! Но даже у него такого не было. У Бормана мы и 40 по 200 носились. Больше скажу — у нас даже врачи тренировались как сумасшедшие. 

— Врачи?
— 100 метров, с тяжеленными сумками, за определённое время должны были пробежать. Потому что Борману было важно, как быстро они добегут до травмированного игрока во время матча. Всей командой мы смотрели на докторов и жалели их. С такой охапкой медикаментов тащиться… Ужас.

«В армии зэки говорили: «Пацан, есть прикурить?»

— Вы ведь ещё с Бесковым поработали?
— Да. Но совсем немного. Из-за желания попасть в «Спартак» я даже в армию загремел.

— Расскажете?
— Это был 1982 год. А в советское время молодому парню нужно было где-то служить. «Спартак» позвал меня, когда формальный срок службы ещё не закончился. Но новый тренер кировского «Динамо», который сменил Овчинникова, не хотел меня отпускать. Сказал: «Не хочешь оставаться?! Дуй в армию!». Ну, я на три месяца и уехал. Вместо бутс стал надевать сапоги. А кругом зона, зэки, собаки.

— Картина.
— Вот и я думал: «Куда я попал?». С зэками мы часто ездили в одном вагоне на работы, на вышку. С жилой зоны на трудовую перемещались в «весёлой компании». Нам давали магазины, стрелял я неплохо. Но только по неживым целям.

— А если бы надо было выстрелить в зэка?
— Наверное, не выстрелил бы. Я был не готов. И сейчас не готов. Иногда кто-то из зэков обращался ко мне: «Пацан, есть прикурить?». Мы, конечно, давали. Да нормальные мужики на самом деле. Видели, что я адекватный человек, молодой паренёк. Немного даже общались. Меня занесло в эту среду, я пережил три месяца, снял сапоги, сел в поезд Киров-Москва… И поехал в офис «Спартака» на Красносельскую. Как сейчас помню фразу, которой меня встретил Старостин.

— Какую?
— «Ну что, готов, солдатик?».

«Я был в купе Бескова, когда произошла история с Романцевым»

— В «Спартаке» вы побыли чуть-чуть.
— Четыре месяца. Но одна история мне очень запомнилась.

— Какая?
— В 1983-м «Спартак» на выезде сначала проиграл «Жальгирису», нас там конкретно загнали. А через несколько дней проиграли ещё и в Минске. Вели у «Динамо» 2:0 по ходу матча. А потом получили три гола. 2:3, безумно обидное поражение. И так вышло, что в поезде на обратном пути я оказался в одном купе с Бесковым и администратором команды Владимиром Мироновым.

— Уже интересно.
— Я пацан, мне всего 20 лет, а полки всего две. Ну я дико стеснялся и залез на третью, которая для вещей. Лежу себе тихо, и тут входит Бесков с администратором. Я только слышу звон бутылок. Открывают одну, молча, ни слова не говорят. Тык-тык, буль-буль-буль, судя по запаху и звуку, коньяк, больше половины стакана. Открывается другая коробочка – сырок.

Они даже не чокаются – хлобысь первую, заели. Хлобысь вторую – заели. Хлобысь третью – заели. За 15 минут две бутылочки уработали. Я сжался, думаю: сейчас мне и на третьей полке всё равно достанется.

— Досталось?
— Не мне. А Романцеву. Константин Иванович тогда был на взводе, безумно переживал из-за поражений. Значит, выходит из купе, а там компания футболистов тоже немного “приняла на грудь”. Слово за слово, и Бесков как следует высказал Романцеву. А Олег Иванович – человек прямой, ответил. В общем, нашла коса на камень. С тех пор дни Романцева-игрока в “Спартаке” были сочтены. В том самом поезде Бесков показал ему “красную карточку”. На следующей неделе я услышал, что Романцева в «Спартаке» больше не будет. Вот тогда-то Олег Иванович и начал тренерскую карьеру…

— Кроме этого случая чем Бесков ещё запомнился?
— Эстет. И это проявлялось во всём – в том числе в одежде. Константин Иванович мог выйти на тренировку в спортивном костюме, но под ним всё равно рубашка и галстук.

— А с легендарным Дасаевым успели сблизиться?
— Ринат – уникальный вратарь и человек. Я всегда учился у него. Помню, как он говорил: «Юр, каждый день записывай, сколько ты пропускаешь на тренировках. Если цифра меньше, чем в прошлый раз, — покупай себе конфетку».

— Как мило.
— Мой рекорд – пять мячей за одну тренировку пропустил. Всего пять мячей. Это очень крутой результат. Полчаса тебе бьют по воротам все подряд. И только пять раз мяч из сетки доставал. «Конфетная система» Дасаева сработала!

— А шутника Гаврилова запомнили?
— О, тот постоянно «коры» лепил! Помню, в «Спартаке» нас взвешивали по шесть раз в день. Как-то после вечерней тренировки Юру взвесили – минус полтора килограмма от обычного веса. Утром в Тарасовке снова на весы – плюс три. Понятно, посидели. Бесков ему: «Гаврила, когда ты успел?» Тот: «А чё, Константин Иванович, — просто водички попил». Бесков в ответ: «Надо было дырочку побольше сделать, чтобы она ушла».

«Романцев гулял у меня на свадьбе»

— Почему в «Спартаке» не задержались?
— Я понимал, что мне надо играть. Дасаев был безусловным первым номером. Но даже в качестве второго вратаря видели другого парня, Андрея Михалычева. А тут Фёдор Сергеевич Новиков позвал меня в «Красную Пресню». Она тогда была филиалом «Спартака». Старостин сказал: «Конечно иди, Юра».

— В «Красной Пресне» вы скоро снова пересеклись с Романцевым.
— Да, в конце 1983 года. А помогал ему Ярцев. Они в “Красной Пресне” дополняли друг друга.

— В чём это выражалось?
— Георгий Александрович – взрывной человек, рубил правду-матку. Романцев – более рассудительный, спокойный. Короче, плохой и хороший полицейский.

— Чем ещё Романцев отличался?
— Тогда Олег Иванович ставил себя наравне с футболистами. Вернее, специально ради нас принижал собственный статус, спускался с небес на землю. Он у меня и на свадьбе был в 84-м! А как-то раз мы всей командой были в Венгрии. Пошли с жёнами в ресторан, подвыпили вина. Заиграла музыка, и наши вторые половинки начали петь Boney M. Поворачивается Романцев и говорит: «Ну наконец-то я вижу свою команду! А то я вас потерял… Вот вы, настоящие!».

— Искренне.
— Собственно, благодаря Романцеву я и остался в клубе. Когда он его возглавил — я как раз хотел уходить. Но Олег Иванович специально позвонил мне домой: «Давай встретимся, всё обсудим?». Встретились, Романцев долго рассказывал, что хочет меня оставить в комнаде. В итоге я играл за «Красную Пресню» четыре года.

«Газзаев бросил бутылку – осколки разлетелись по всей раздевалке»

— Вы ведь не только у Романцева, но и у Газзаева поиграли.
— Да, в конце 1980-х. Между прочим, Валерию Георгиевичу меня посоветовал как раз Романцев. Олег Иваныч был недолго тренером в Орджоникидзе, но потом Старостин позвал его в Москву. Ну, может, он не лично посоветовал, но Газзаев наводил справки обо мне именно в «Красной Пресне». Там сказали, что я в порядке — Георгиевич и пригласил.

— Газзаев уже тогда был жёстким тренером?
— У него не загуляешь, это точно! На самом деле сейчас тренером быть не так сложно. Вышел на тренировку — провёл её, и до свидания. А раньше в России тренер делал всё в команде. Газзаев был одновременно и менеджером, и психологом, и президентом. Находил деньги для команды, на премиальные, разруливал любые вопросы. Именно он, к слову, «сделал» мне первую машину. Шестёрку. Ну, порой и гневался, конечно.

— Сильно?
— Помню, как-то проигрывали «Нефтчи» 0:2 к перерыву, игра вообще не шла. Газзаев в раздевалке бушевал. Бросил со всей силы бутылку о пол. Стеклянную, разбилась без вариантов, осколки по всему помещению разлетелись. В общем, Газзаев был суров. Но справедлив.

— Игровую карьеру вы закончили, кажется, в «Пахтакоре».
— Да, в Ташкенте. Играл вместе с Пятницким, Шквыриным, Оганесяном… Мы жили в одной гостинице. Хорик, Хорен Оганесян, на втором этаже, а я прямо над ним. Мы у него постоянно играли в карты. В преферансик. Пятницкий, Шквырин, Касымов – все приходили к нему. И ещё у него всегда было пиво. Причём холодное. А в Ташкенте его было не так просто достать. И когда его жена Джульетта уезжала, Хорик доставал швабру и стучал мне в потолок. Это был условный сигнал. Значило: «Жена уехала, заходи».

— Весело.
— А моя тренерская карьера началась в Нижнем Новгороде. Там я снова встретился с Овчинниковым. 

 

— Нижний – свои истории?
— Мы с Димой Кузнецовым жили в доме, который, по сути, принадлежал Борману. Но мебели в квартире было мало. Зато тогда на матчах рекламировали себя мебельные компании. За воротами стоит, например, кухня. И всем известно: лучший игрок матча её получит. Ну, я и говорил постоянно Диме Кузнецову: «Слушай, ты сегодня порви всех, нам нужна эта кухня!». Или диван. Или холодильник. Так квартиру и обставили (смеётся).

— Прекрасно.
— Мне ещё запомнился потрясающий тандем: Овчинников и Арсен Найдёнов из Сочи! Дополняли друг друга — как Романцев с Ярцевым. А какие сцены они разыгрывали… Мат-перемат, эмоции, страсть. Найдёнов Овчинникову любил кричать при всех: «Эй ты, жаба!». Но, естественно, они играли на публику, на самом деле очень сильно уважали друг друга. Борман, кстати, очень помог мне в жизни.

— Как?
— По сути, вытащил непонятно откуда. Ну, вы же знаете, что в 90-х были очень сложные времена. В Орехово-Борисово почти все кое-чем занимались… Ну и я немного погряз, по окончании игровой карьеры, в этих делах. Но Борман взял меня на сбор нижегородского «Локомотива», и с тех пор я «встал на путь истинный», стал работать тренером вратарей.

«Бромантан при Чернышове выводили шампанским»

— В 2003 году вы снова оказались в «Спартаке». Уже в качестве тренера.
— Когда Чернышов пришёл в «Спартак», в клубе была вакансия тренера вратарей. Ну, меня и позвали. Я согласился, как от такого предложения отказаться? Понятно, что в «Спартак» я попал в очень сложное время. Бромантан никогда не забудешь.

— Александр Шикунов, бывший спортивный директор, рассказывал нам, что его выводили арбузами.
— Ещё шампанским. Прямо на столах в Тарасовке, рядом с чаем и минералкой, стояло розовое шампанское. Говорят, оно помогало избавиться от этой дряни…

— После отставки Чернышова тренером недолго поработал Федотов.
— Помню, как при нём «Спартак» играл в Кубке УЕФА против бухарестского «Динамо». Первый матч выиграли 4:0, а во втором умудрились получить 0:3 к 73-й минуте… Федотов с ума сходил на бровке, но всё-таки дальше мы прошли. Я к чему вспомнил: матч был нервным не только из-за неприятного счёта. Но и потому, что ещё перед игрой, прямо во время установки Федотова, по международным новостям рассказывали, что у «Спартака» будет новый тренер… И это Невио Скала.

— И что Федотов?
— Естественно, охренел… И у футболистов произошёл небольшой сдвиг. Они начали думать не об игре, а о том, что будет в команде завтра… Отсюда и такой провал был против Бухареста. Слава богу, по сумме двух встреч выиграли. Вернулись в Москву, и нам уже подтвердили, что Федотова снимают, Скалу назначают. Он, кстати, хотел взять своего тренера вратарей.

— Но?
— Спасибо Войцеху Ковалевски, он подошёл к руководству и сказал: «Я хочу, чтобы меня и дальше тренировал Перескоков». Так я остался в «Спартаке», хотя Скала пригласил весь свой, итальянский, тренерский штаб. Кроме тренера по вратарям.

— В ваши дела Скала лез?
— Нет. Говорил: «Ты спец по вратарям, ты за всё и отвечаешь. Проблемы голкиперов — твои проблемы. Ты их и решай».

«Войцех, а ты знаешь, что я в твоей машине сижу?!».

— В 2003-м за «Спартак» поиграло то ли шесть, то ли семь вратарей.
— Ситуация с голкиперами была безумная. У меня до сих пор есть командная фотография, где чуть ли не половина — вратари. Я тренировал семерых! Каждый день, до упора. Ковалевски, Лория, Шафар, Баги, Лёха Зуев, ещё кого-то я забыл. Постепенно мы разгребли этот завал. Первым на выход отправился Шафар.

— Он при вас в «Спартаке» появился?
— Нет, меня про него никто не спрашивал. Просто Чернышов взял его в команду, все знают почему… Ну, пришлось с ним работать. Но понятно, что он был и близко не уровень «Спартака».

— Зато именно при вас закрепился Ковалевски.
— Вот по Ковалевскому меня спрашивали. Первые две недели в «Спартаке» Войцех болел, не тренировался вообще. Но всё равно я сказал Федотову: «Григорьич, надо делать ставку на Ковалевского. Остальные вратари «половинчатые». Ну, кто-то по уровню не подходил, кто-то по возрасту — тот же Лёшка Зуев был слишком сырым.

— После сезона-2005 Ковалевскому подарили «Хаммер». Признали лучшим игроком сезона в «Спартаке».
— О, это я помню! Забавная история: я, ничего не зная, по своим делам приехал в салон. Смотрю на «Хаммер», изучаю его, а продавец говорит мне: «Осторожно, это машина игрока «Спартака»!». «В смысле, какого?!» — удивляюсь я. «Она для Войцеха Ковалевского, подарочная!» — отвечает. Ну я и звоню Вою: «Слушай, Войцех, а ты знаешь, что я в твоей машине сижу?!».

— Про Ковалевского говорили, что он был человеком прямым.
— По-русски Вой говорил намного лучше многих наших ребят. Умел делать акценты, знал речевые обороты, понимал культуру страны. Войцех — крутой, монументальный мужик. Он жил душой в «Спартаке», в России. Я был для него как старший брат, а не просто тренер.

Да, Войцех всегда говорил всю правду в лицо. Это его и погубило. Я заступался за него, а он за меня. Я много раз предупреждал Воя: «Не надо так много откровенностей. Как только футболист начинает говорить — он заканчивает играть в футбол». Он часто был прав, но это только вредило. 

 

«Скала — хитрый лис, специально не показывал, что знает русский»

— Чем запомнился Скала?
— Скала — это реальная скала. Фамилия говорит сама за себя. Очень сильный, властный мужик. Меня сразу предупредили, что его помощников называем по имени, а его — только Мистер.

— Строго.
— На первой же встрече Скала мне честно сказал: «Юрий, я не хотел с тобой работать, собирался пригласить своего тренера. Но раз такая ситуация — будем вместе трудиться, нет проблем». Сказал всю правду в лицо, никогда не юлил, говорил не в бровь, а в глаз.

Невио Скала обалдевал от того, с кем приходится работать в «Спартаке».

— По-русски он говорил?
— Невио очень хорошо понимал русский язык, он ведь и в «Шахтёре» работал. Но при этом никогда даже не здоровался на нём. Скала — хитрый лис, специально не показывал, что знает русский. Скала часто говорил нам, через Андрюшу Талалаева, который переводил: «Мы, итальянцы, учились на конспектах Лобановсках. Куда вы всё это дели? Почему своё разбазарили? Почему в России так мало тренеров хороших? Не понимаю...».

— А как в тренере – что в нём было особенного?
— Скала всегда гнул свою линию. И всегда считал только её правильной. Наверное, в «Спартаке» ему нужно было немного отступиться от принципов, что-то изменить. Хотя, объективно, «Спартак» был обескровлен футболистами. Был набор людей. Но не футболистов. В команде не было власти — и многие успели на этом подзаработать.

А Скале пришлось разгребать кое-что. Конечно, он не понимал, куда попал. Думал, идёт в «российский «Ювентус», топовый клуб, который всегда борется только за золото. Ожидал, что здесь сильные игроки, а на деле…

— На деле – беда.
— Невио сам обалдевал от того, с кем приходится работать. Не мог понять, как в такой команде, как «Спартак», могут быть такие игроки. Часто его даже не спрашивали, просто привозили непонятных футболистов — и всё.

В клубной системе тоже запутывался. Говорил: «Откуда все эти люди?! У меня в Италии был президент, я и бухгалтер. А в «Спартаке» всё раздуто, столько людей, столько кабинетов». В общем, Скала видел, к чему катится команда.

— В нашей стране ему было комфотно?
— Вообще, итальянские тренеры не очень уважали Россию. И Скала, и, особенно, его помощники. Они постоянно на что-то жаловались, учили нас жизни. Мол, вы в России ничего не знаете, не умеете. Ассистенты любили спросить у меня: «А вот почему у тебя такая нагрузка, почему столько повторений. У нас не так». Только и ждали, чтобы «прикусить» тебя. Даже к мелочам итальянцы придирались.

— К каким?
— Скажем, в Тарасовке всегда шикарно кормили, невероятно вкусно, по-домашнему. Царская уха — лучшее, что я ел в жизни. Ну и знаменитый борщ, конечно. Так вот, итальянские помощники Скалы спрашивали нас: «А чего вы так много суп едите, борщ этот ваш? У нас суп дают на свадьбу в бедных семьях». Нормально? Хоть немного же можно уважать страну, в которой работаешь, хорошие деньги получаешь.

«Зуев закрывал занавесками окна и зеркала, зажигал свечки»

— В «Спартаке» вы поработали с одним очень странным персонажем. Вратарь Алексей Зуев ушёл в религию и закончился как футболист.
— Лёшу нереально было вытащить из той ситуации, в которую он попал. Помню, в 2007-м «Спартак» вышел из отпуска, первый сбор в Тарасовке. Я увидел Зуева и сразу понял: парень болен. Глаза были просто сумасшедшие. Одного взгляда на них достаточно, чтобы понять: с Лёшей что-то не так.

— А что там было?
— Знаете, когда у человека в глазах восторг? Вот у Зуева они были такими постоянно. Он не мог остановиться, не мог контролировать себя.

— Как вы отреагировали?
— Я тогда сразу пришёл к Федотову, сказал: «Григорьевич, у нас проблема. Надо Зуева срочно к врачу». Если честно, он меня не очень услышал. Подошёл к врачу команды, он мне: «Юра, ну вот дадут ему, условно, «жёлтый билет», психом признают. Представляешь, какая буча поднимется вокруг «Спартака»? В самой популярной команде России сумасшедший».

Но надо было человека спасать, а не думать о том, что в прессе напишут. Приехали на сбор в Турцию. И начались выходки Лёши.

— Какие?
— С ним в номере жил то ли Бояра, то ли Макс Калиниченко. Вскоре Зуев остался один — потому что терпеть его было нереально. Он закрывал занавесками все окна в номере, все зеркала, зажигал свечки. Входишь — одна сплошная тьма, как будто обряд какой-то совершается. Жуть.

— Вы не пытались как-то повлиять на Зуева?
— Пытался помочь, говорил с ним. Но Лёша уже ничего не слышал, только шум в своей голове. Лечить его нужно было клинически. А не разговорами.

— Примерно тогда, кажется, произошла знаменитая история с бензоколонкой, где он угрожал другому человеку пистолетом...
— Это ещё не за гранью. Я думал, будет хуже. Я, например, очень боялся, что он просто покончит с собой. Слава богу, что всё закончилось благополучно. Очень рад, что сейчас у Лёши всё нормально, играет в пляжный футбол. Он ведь отличный, очень добрый, верующий парень. Просто заболел, сильно, страшно заболел. Главное, что сейчас вылечился. 

 

«Федун не мог простить Аленичеву интервью про Старкова»

— Вы в «Спартаке» застали многих и многое. При вас, например, случился знаменитый конфликт Аленичев – Старков. Помните его?
— О том самом интервью с Димой я узнал, когда купил газету. Может, он говорил о нём заранее своим близким — тому же Егору Титову. Но в клубе Аленичев не распространял эту информацию. Так или иначе, решение было взвешенным. Думаю, кто-то его и отговаривал. Ведь своим интервью Аленичев ставил крест на собственной карьере в «Спартаке», сжигал все мосты. Федун не мог простить такой бунт, да и нельзя было оставлять в одной команде и тренера, и игрока.

— Как вы отнеслись к тому интервью?
— В душе я понимал Аленичева. И многие игроки тоже. Дима — очень правильный человек, а порой правильность только мешает. У него оголённое чувство справедливости. Он убеждён, что «Спартак» должен играть красиво, считает, что иначе быть не может. А у Старкова всё было, конечно, совсем не так.

— После «Спартака» вы оказались в «Химках». Тех, которые ещё в Премьер-Лиге играли.
— Там у нас была шикарная команда. И «Спартак» разрывали 3:0, и много кого ещё. Обалденная середина поля: Широков, Блатняк, Воробьёв. В воротах Ромка Березовский, который на ленточке тащил всё, что можно и нельзя.

Тогда Широков только-только приходил в себя, возвращался в футбол. Но всё равно было видно: Рома — игрок от бога. Какие они вещи вытворяли вместе с Воробьём в центре поля.

— А вне поля?
— Там Широков всегда был шикарен. Один раз к команде пришёл глава района Химки, который раньше служил в танковых войсках. Встреча заканчивается, Рома и говорит: «Ну и чего этот солдатик к нам пришёл? Сказал: «Бейте в девятку, и голы придут!». Нормально сказал… Супер, мне в девятку из танка, что ли, стрелять? У него-то есть прицел, а у меня — нет!». 

— В «Химках» тогда главным был Муслин.
— Невероятно интеллигентный, воспитанный человек. Как и Ковалевски, он очень сильно уважал нашу страну, её традиции. Знаю, вы хотите спросить не об этом, а о том, что Муслин берёт с игроков деньги, участвует в договорняках… Скажу так: в «Химках» я этого точно не видел.

Но… Слышал, что в Сербии считают Муслина главным мафиози по подставным играм. Товарищи из Югославии рассказывали, что он регулярно занимается организацией «странных матчей». Я ничего не утверждаю, но такая информация имеется.

— В 2009 году меня занесло в Казахстан, в астанинский «Локомотив».
— Туда пригласили Юрана, он позвал меня с собой. А Титов и Тихонов уже выступали как игроки, в «Локомотиве». Ну вот там и образовалась такая русская банда.

Проработали в Казахстане год, почти столько же не видели зарплаты. Хорошо, что мы поехали от известной фирмы Германа Ткаченко. Поэтому все контракты были зарегистрированы через Цюрих, УЕФА. И когда нам сказали в клубе «да вы ничего не получите!», мы показали им пару бумажек, и всё. Все деньги всем в итоге выплатили.

— Там истории были?
— Одна запомнилась: Титов как-то назвал казахстанцев «мамбетами»… Он так говорил о непрофессиональных журналистах в интервью российской прессе. Слова дошли до Казахстана, и началось. Егор, видимо, не до конца понимал, что это сильное оскорбление. Как у нас «чурка», примерно так. Титов извинился, но всё равно на каждом матче, в каждом городе его освистывали.

«А Веня не остановился…»

— Вы четыре года проработали в Брянске. И застали кошмарную историю с вратарём Мандрыкиным.
— Да…

— Как всё было?
— Команду тогда тренировал Александр Смирнов по кличке Война. В конце ноября 2010-го мы должны были уйти в отпуск, а чемпионат закончился в середине месяца. Потому он решил оставить команду ещё на 10-12 дней поработать, потренироваться в Брянске. А ребята-то молодые, уже хотят расслабиться, погулять… Ну и пошли в ночной клуб Мандрыкин, Магкеев, Федоров, Шелия, другие парни. Выпили, и Веня сел за руль, здрасьте, добрый вечер…

— Зачем он удирал от полиции?
— Говорят, и в Москве Веня отличался своей любовью к быстрой езде в определённом состоянии. Его и ловили много раз, права отнимали, но ничего не менялось. А ведь в той жуткой ситуации, ну, остановись ты — и всё. Права тебе на следующий день вернут! Ты же футболист «Динамо», главного клуба города, решат проблему моментально. Но Веня не остановился…

— И не вписался в поворот?
— Снега на дороге не было, но песок, пыль, «тягун-поворот»… И менты-то ехали чуть ли не на «Жигулях» за его Porsche Cayenne, только фары видели, догнать всё равно не могли. Веня пошёл в поворот, а с полным приводом всё ещё хуже, машину почти не выправишь. Она пошла боком, ударилась в бордюр и полетела кувырком в дерево… У девчонки одной перелом, у Жоры Шелии только синяки, а у Вени… Сами знаете, позвоночник.

— Что было дальше?
— За ним на следующий день Гинер прислал самолёт МЧС. Мандрыкин ведь был в аренде из ЦСКА. Безумно жаль Веню. Он, между прочим, очень здорово играл в Брянске. Я уверен, что как раз на следующий сезон Мандрыкин бы вернулся в РФПЛ, в хорошую команду.

«No money? Really? What's the f..k?!».

— Не хочется заканчивать интервью на грустной ноте. Давайте вспомним весёлого персонажа – Эмануэля Фримпонга, с которым вы пересеклись в «Уфе».
— Эммануэль — человек-позитив! Ну просто ходячий юмор, у него всегда классное настроение, вечно шутит. С ним никогда не бывает скучно. Он нереально крутой.

— Ну, расскажите какую-нибудь историю.
— Помню, сбор в Белеке, дико жарко, все вышли в шортиках, майках. Некоторые вообще загорают и мажутся кремом от загара. Я беру его и даю Фримпонгу: «Держи, загори вместе с мужиками!». И он, с двухметровой улыбкой, начинает реально мазаться! Без комплексов парень совершенно. Ещё как-то после тренировки мы пошли купаться…

— И?
— На Фримпонга надели жилет, чтобы не утонул, если вдруг что. Он ведь плавать не умеет. В итоге сначала ушёл на глубину и начал визжать, как загоревшая свинья. Но потом, разумеется, всплыл благодаря жилету… Ну и всех отталкивает и, безумно радостный, плавает, плавает, плавает! И так всё смешно, красиво делает… Реально шоумен, умеет себя преподать.

Помню, узнал Фримпонг, как переводится фамилия Безденежных. И потом без остановки спрашивал: «No money? Really? What's the f..k?!». Никак не мог понять, как может быть у человека такая забавная фамилия…
Беседовали: Антон Матвеев и Денис Целых.

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!