– Георгий Александрович, сорок дней без «народного футболиста» Фёдора Черенкова. Удалось осознать, что его нет с нами, или пока это чувство ещё не пришло?

– Говоря прощальные слова у гроба Фёдора, я сказал, что в страшном сне мне бы не приснилось, что я буду эти слова произносить в адрес человека, который ещё неделю назад был с нами на футбольном поле. Это очень тяжёлая утрата для всех нас. Тех, кто играл вместе с ним, работал в «Спартаке». Конечно, осознание того, что его нет, ещё не пришло. Уже сорок дней, время летит быстро. Для нас он как бы и не ушёл. Он всё время с нами в наших разговорах, воспоминаниях. У команды ветеранов «Спартака» есть особый ритуал: мы одеваем майку с десятым номером на мальчика и он выходит вместе с нами на футбольное поле. Десятый номер закреплён теперь только за Фёдором. Память о нём здесь всегда живёт. И сейчас начинаются воспоминания о тех событиях, в которых он был участником, где мы играли, как он играл. Да, он «народный футболист», любимец всех болельщиков. Я думаю, что даже в стане наших противников были люди, кто действительно приветствовал его талант, рукоплескал его мастерству. И на прощание с ним пришло столько болельщиков, причём не только спартаковских. И я благодарен тем людям, который приехали из других городов, и футболистам, которые пришли проститься с легендарным игроком московского «Спартака» и сборной Советского Союза. Он очень много сделал. Ведь невольно возвращаешься в первые моменты, когда я, например, его увидел. Дело было в конце 70-х годов. Это был щупленький такой, хрустальный мальчик. За пределами поля он был достаточно скромный. Даже когда он уже был признан всеми, он был очень спокойный и относился к своей славе не пренебрежительно, конечно, но он и сам не понимал иногда, что он великий футболист и для нас, и, тем более, для болельщиков. И вдруг Фёдор буквально за месяц-два возмужал в команде и влился в коллектив. Хотя он был совсем ещё молодым мальчишкой. Но на поле это был несгибаемый боец. Это был человек, который на алтарь победы бросал все свои силы. Я вспоминаю один матч в Ташкенте, при том, что он не очень любил в жару играть, хотя выкладывался полностью. В игре наступил такой момент, когда я вижу, что он немножечко «поплыл». Я ему говорю: «Иди вперёд, отдышись чуть-чуть, а я за тебя побегаю». Даже Константин Иванович Бесков поблагодарил, за то, что мы позициями поменялись. Когда у Фёдора вышла книга «Мастер и мяч», я сижу её читаю, а он входит. Я ему в шутливой форме говорю: «Послушай, вот ты пишешь что, с этим играл и с этим играл. А со мной что, не играл? А помнишь в Ташкенте, как я за тебя бегал» Ответ такой: «Георгий Саныч, я бы про Вас очень много написал, но Вы очень сильно на меня кричали!» (смеётся). Ну, как на такого человека можно обижаться?

– Какие ещё детали говорят о его характере?

– Когда он входил сюда (разговор происходил на территории Академии «Спартака» имени Фёдора Черенкова – примечание Eurofootball.ru), у всех сразу появлялась на устах улыбка, потому что он светлый человек. Он мог сюда прийти и задать вопрос: «Можно я кофе попью?» Если бы кто-то со стороны был, подумал, что он тут притворяется. Но мы то точно знали, что, действительно, он мог прийти и сказать: «Вот я у вас тут вчера кофе попил и принёс кофе, сахар». Мы понимали, что это всё идёт от его порядочности, скромности. Он так прожил жизнь, что я, вообщем-то, не помню, чтобы у него конфликты случались. Хотя он был капитаном команды и мог спросить. И делал это. Но без обиды к тому, к кому предъявлялись эти требования. И он таким и останется в нашей памяти. Прошли годы, и команда ветеранов явно показывает, на чём человек играл. Вот, на чём? Если разбирать его, как футболиста, смотрите, мощнейшими ударами с обеих ног он не обладал. Большой скоростью он не отличался. Головой забивал по мере сил. А выходит, что это уникальный футболист!

– Это футбольный интеллектуал, который чувствовал, когда вовремя отдать проникающую передачу, когда сделать навес. Мог сделать последний пас.

– Я всегда вспоминаю, как он нам с Вагизом Хидиятуллиным рассказывал, отвечая на наш вопрос: «Фёдор, почему ты туда мяч отдал?» – «Понимаешь, я видел, что этот побежит туда, а этот туда. Я поэтому туда и отдал».

– Как шахматист?

– Там было пять-десять секунд на раздумье, а он просчитал это всё и отдал так, как нужно!

– А партнёры как его чувствовали?

– С ним легко было играть, потому что он хоть и играл индивидуально, но все эти действия вплетались в командную игру. Ведь у Бескова всего два-три человека были неприкасаемыми, к которым он лишь в редких случаях предъявлял претензии. Но Фёдор был на первом месте у Бескова, после него уже Дасаев. Он не был жаден. Да, он стал бомбардиром, он очень много забивал. И это всегда ценится. Есть люди, которые могут на себя потянуть одеяло, а он никогда этого не делал. Я недавно слышал комментарий по поводу обводки Халка, что он у нас на первом месте. А я всё время думаю, если сравнить его с Черенковым. Это обводка ради обводки. А Фёдор обводил только тогда, когда это было нужно для того, чтобы усилить позицию в атаке или, наоборот, обороны. Он ведь очень много отрабатывал в обороне. Это очень разносторонний футболист. И самое главное, мысль, которая у него всегда присутствовала. У него не было хаотичных движений. Сейчас, когда смотришь матчи того периода, видишь, что он и в контакт входил, он шёл и в борьбу. Если его по каким-то параметрам выстраивать, он не под один не подходит. Вот мы с ветеранами вчера буквально вспоминали, играли в Белгороде, а ему отдали пас в угловой флаг. Он побежал за этим мячом. Его атаковали сзади три молодых крепких парня, которые навалились на него. Что он там с ними сделал, мы потом просто удивлялись. Они как бежали, так и побежали дальше, а Фёдор уже с мячом в штрафной площади (смеётся). Такие моменты у него были на протяжении всей карьеры.

– Понятно, что от ошибок на футбольном поле не застрахован никто. Наверное, были они и у Фёдора Фёдоровича. Поговаривают, что, когда помощник Константина Бескова Фёдор Новиков считал технико-тактические действия, если после матча в раздевалке Константин Иванович похвалил Черенкова, то Новиков мог минусы Черенкова при подсчёте превратить в плюсы. Могло быть такое?

– Фёдор Сергеевич своеобразно, конечно, всё это считал. Но Фёдора это не касалось. У него было очень много технико-тактических действий. Он всегда был в большом плюсе. У него была такая позиция, где он мог и выдвинуться вперёд, ведь его же тоже персонально опекали. Плюс Николай Петрович Старостин ещё тогда говорил: «Фёдор вам ещё покажет!» И его очень оберегали, потому что, он был очень ранимый человек. Мы жили с ним в соседних домах. Был тот год, когда его, действительно, затаскали по разным командам: «Спартак», молодёжная и национальная сборная. Я иду, а он мне навстречу. Я его спрашиваю: «Ну, как готовишься на чемпионат мира?». А он: «Вот не знаю, Георгий, возьмут или нет?». Если бы он это постороннему сказал, тот мог подумать, что кокетничает парень! Ведь он же лучший в стране был на тот момент! А Фёдор так оценивал ситуацию. Он мог сказать: «Да, нет, я вот тут наошибался!» А его хвалят и хвалят за игру. То есть, он ещё и самокритичен был. Иногда это было ему в ущерб.

– Легендарная связка Черенков-Гаврилов в конце 70-х-начале 80-х годов была сильнейшей в стране?

– В сборной им мало пришлось поиграть. А если говорить о связке, я бы скорее сказал, о связке Черенков-Родионов. Бесков очень любил этих футболистов. Они очень хорошо чувствовали друг друга. Кстати, Сергею Родионову нужно сказать огромное спасибо за то, что он всё время был рядом с Фёдором. Он постоянно его поддерживал в трудные для него минуты. Они эту дружбу пронесли сквозь годы. И в Академии вместе работали. В 1996 году, когда Олег Иванович Романцев ушёл в сборную, я стал главным тренером «Спартака». Я их двоих вызвал и сказал: «Вот вам дубль и работайте! Потому что так, как вы понимаете футбол, я от вас буду получать только игроков». И то, что пошла плеяда молодых ребят в том году, эта большая их заслуга. У нас были очень тёплые отношения. Они приходили и выкладывали всё, что у них наболело. Они понимали этот спартаковский футбол, который завязан на коротком и среднем пасе, со всеми вытекающими из него техническими действиями. И не зря у них очень много воспитанников было. Фёдор и Сергей могли объяснить. Я к ним редко предъявлял претензии. Мы приехали со сборов, а мне нужен был нападающий, потому что ушёл Валерий Шмаров, Масалитин, остался Ширко. Выбор мой пал на Джубанова. Я им поставил такую задачу. Они очень сильно с ним занимались и отдали его в основной состав. И Джубанов заиграл. Это, конечно, их заслуга. Они многих ребят так подняли. Того же Мелёшина, Евсеев, Ширко, прошли через дубль. С ними было легко работать. Если отдаёшь игрока основного состава в дубль с определённой задачей, то человек потом, приходя в основной состав, понимал, что от него в этот момент требуется. В том году это был тренерский кулак, потому что мы одним воздухом дышали.

– Почему Черенков играл за сборную только в отборочных циклах, но при этом не попадал на финальные турниры?

– Прошло время, и зря предъявляются претензии к Валерию Лобановскому. Будем говорить откровенно, Фёдор к тому времени очень сильно уже приболел. Здоровье ему не позволяло многое делать. И везти его в Мексику в высокогорье, на жару, насколько я понимаю, Лобановский просто не рискнул. Я бы наоборот отдал бы ему должное, что он ни в одном интервью не сказал плохо о Черенкове. Хотя его за Фёдора «клевали», ну, как можно лучшего футболиста не взять в сборную? В основном от отмалчивался. Фёдор со своим пониманием игры мог играть в любой команде. Всё равно вокруг него всё крутилось.

– Фёдор Фёдорович тяжело это переживал?

– Конечно, он переживал. Если вспомнить то время, пресса буквально кричала: «Почему Черенкова не в сборной?» Он, как все нормальные люди это читал, анализировал. С другой стороны, одного человека это прибивает и он начинает заводиться, а на Фёдоре это не сказывалось. Он выходил и снова доказывал, что он лучший, что он в прекрасной форме! Кстати, это ещё больший вал критики обрушивало на тренера (смеётся).

– 80-е годы, это время целой плеяды блестящих футболистов. Наверное, всё-таки особняком стоит Динго Марадона. Черенкова и Марадону сравнивали. С кем бы Вы могли сравнить его из игроков того времени или нынешних футболистов?

– Он сам по себе уникален. Но если сравнивать, то не с Марадоной. Я бы его сравнил с Платини. А сейчас появился в «Динамо» Вальбуэна. Я бы его с этим парнем сравнил! Ведь есть люди, которым партнёры с удовольствием партнёры отдают передачи. Отсюда и фраза: «Не знаешь, что делать с мячом, отдай его Гаврилову!» И Фёдор как раз из той же плеяды. Ведь партнёры, понимая, что от него исходят конструктивные действия, много на него играли. Такие люди должны, владея мячом, направлять атаку. Конечно, кто-то может возразить, сказать, что Черенков больше на латиноамериканцев похож, на Зико или Сократеса. Ведь Фёдор – человек удивительной судьбы. Ведь он когда забил гол бразильцам на «Маракане», он сказал, что у него осуществилась мечта! Он говорил о том, что ему во сне приснилось, что он забивает гол бразильцам. Черенков в нашем чемпионате стоит особняком. Ведь чемпионат был достаточно жёсткий. Та м серьёзные команды были. Визитные карточки своих республик. Надо, учитывать наш климатический и часовой пояс. Когда здоровье у него чуть-чуть пошатнулось, ему было тяжелее, чем кому-либо. Ну а критический момент, я думаю, это то, что зря он уехал во Францию. Потому что, во-первых, он поехал не в высшую лигу французского футбола. Во-вторых, он наш, он домашний! Мы приезжали туда и приходили к нему домой, и видно было, что он тяготится. Если бы не Сергей Родионов, наверное, он ещё раньше приехал обратно. Он здесь в своей среде. А там ему было некомфортно. Он же сам прекрасно понимал, в какой команде он играет, что за игроки с ним рядом. Я думаю, если бы он поехал в высшую лигу французского футбола, он бы себя и в Европе проявил. А здесь в этой команде всё было завязано на них с Родионовым. Французы думали, что сейчас приедут Черенков с Родионовым, и они шагнут в высшую лигу. Это тоже на них сказывалось, тем более на Фёдоре, который привык побеждать. Не могут они вдвоём обыгрывать, если рядом партнёры намного ниже уровнем.

– Каким он вернулся из Франции, ведь у него был целый сезон, который он пропустил?

– Эта командировка во Францию выбила его из колеи. Ведь тяжело перестроится. Когда он был молодой, наверное, ему легче было. Но когда, ты уже взрослый, ты понимаешь, что тебе надо готовится, а ты всё время на сборах. Розовые очки уже сняты, есть какие-то проблемы семейные и домашние. Это сейчас заказал по интернету, и тебе всё привезли. А раньше нужно было всё своими ножками, ручками и головой делать.

– Когда Фёдор Фёдорович закончил игровую карьеру в 1994 году он знал чем, он будет заниматься? Он видел себя тренером?

– Даже сомнений ни у кого не было, что Фёдор останется в команде. В какой ипостаси? Конечно, тренером. И в 1995 году он уже был в тренерском штабе. А потом, чтобы такой человек ушёл из клуба в никуда, я такого даже представить не могу. Чтобы Черенков ушёл в другой клуб, даже и разговоров не было. Он остался в клубе, но нужно было идти ступенька за ступенькой, а в 1996 году я руководил командой, в 1997 – Олег Иванович. Он никогда не вылетал из команды. Если бы потребовалось, наверное, он мог бы занять позицию главного тренера. Опять же, если бы здоровье позволило. Ведь иногда он очень сильно болел. Тренерская деятельность – это серьёзная психологическая нагрузка. Так что, думаю, что физическое состояние не позволило ему работать на таком высоком уровне.

– Последний раз когда Вы Фёдора Фёдоровича видели?

– За неделю до того, как всё произошло, мы виделись. Мы приехали из поездки. Он достаточно хорошо выглядел. Да, он иногда ведь уходил в себя. Но принимал участие в разговорах. И ничего не предвещало. Это как гром среди ясного неба, что его в больницу забрали. А то, что это приведёт к смерти, я даже и в мыслях не держал. Не думал, что эта трагедия настигнет нас.

– Когда Вы узнали 4 октября, что произошло, какая была первая реакция?

– Не ложное ли это известие – вот, что первое пришло в голову.

– Просто не хотелось в это верить?

– Тяжело верить, когда ты неделю назад был вместе с ним, и вдруг его нет. Мы приехали в Москву, всё было нормально, никаких проблем. Да и сейчас не очень сильно верится. Конечно, понимаешь, что его уже нет и не будет с нами.

– Мы начали этот разговор с того, что Вы сказали о том, что в команде ветеранов десятый номер навечно закреплён за Фёдором Фёдоровичем. Как Вы относитесь к инициативе болельщиков, чтобы и в основной команде за ним был закреплён десятый номер?

– Я думаю, что это неправильно. Если вы захотели сохранить этот номер, нужно было его убрать тогда, когда Фёдор закончил. Это было бы, может быть, правильно. Я думаю, что и сам он был бы против этого. А что говорить об этой трагедии, понимаете, когда стоят люди, прошедшие огонь, воду и медные, серебряные и оцинкованные трубы, и плачут не в силах сдержать слёзы. Вот это и говорит о том, что человек, который был с нами, жил с нами, играл с нами, он останется здесь. И неважно, будет эта майка с номером, или не будет. Ведь он сохранится в памяти уже до нашей гробовой доски. Поэтому отношение к Фёдору, каким было, таким и останется. Помните, как в фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих», когда о герое вспоминают товарищи, только называется фамилия, и появляется светлая улыбка. Вот таким он и останется на всю нашу оставшуюся жизнь.

Источник: Eurofootball.ru

Добавил: Duc8

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!