— Вы родились в Донецкой области. Общаетесь ли с украинскими футболистами? Как относитесь к тому, что Ракицкого не берут в сборную Украины? 

— С футбольной точки зрения, он должен играть. Но понять Андрея Шевченко можно. Он не может его взять. В клубе часто бывает, что тренер по определенным причинам не может поставить кого-то потому, что надо ставить другого. Возвращаясь к «Сатурну». Уже Борис Игнатьев честно мне говорил, что хочет меня видеть в составе, но вынужден выпускать другого. За человека отдали много денег, ему хорошо платят. 

Подписывает все губернатор. Он приходит на футбол и хочет увидеть, за что он отдал деньги. Все просто. Он должен играть потому, что его взяли. Раньше губернатор не выделял таких больших денег на легионеров. Сейчас он выделил больше и логично, что хочет увидеть, почему он это сделал. Андрей Шевченко заложник ситуации. 

Он вызовет Ярослав Ракицкого и станет врагом народа. Да еще и игрока смешают с грязью. Эти проблемы ему не нужны. Футболист знал, на что шел. Надеюсь, все это скоро закончится.

 — Общаетесь с земляками? Рассказывают о войне? 

— Я с Донбасса, вырос в Донецкой области. У меня там родственники остались. Постоянно пишут. Как таковой войны не было, последние пару лет стало тише. Когда все начиналось, много было беспредела. 

Когда первая волна была, приходили бойцы, могли зайти в любую квартиру, к моим родственникам, слава Богу, не заходили, но к соседям, да. Брали технику силой. Знаю, что первое время вагонами и «КАМАЗами» все что могли везли на запад Украины. Мародерство было открытым. Они забирали все, что можно было забрать.

 Знаю про случай, произошедший в Северодонецке прямо возле дома, где я жил. Гуляли эти беспредельщики в кафе, вышел хозяин заведения и попросил, чтобы они счет оплатили. Пригрозил, что милицию вызовет. А они ему пулю в лоб пустили. На ровном месте. Такие вещи были. Последние два года поменьше стало.

 Но все равно ничего хорошего. Бойцы приезжали, занимались мародерством. Причем они все это делали на территориях, подконтрольных Украине. Были наделены такой властью, что никому не пожалуешься. 

— Ваша мама с сестрой до сих пор там живут? 

— Нет. Они уехали в Москву сразу, как только там все началось. Не знаю, вернуться ли. Тогда в школах не было отопления, а у меня у сестры дети. Уроки отменяли. Сидишь при минусовой температуре. Они думали, что все быстро успокоится, решили переждать в Москве. Когда конфликт затянулся, надо было устраивать жизнь здесь. 

Получили российское гражданство. Племянник теперь в Москве занимаемся футболом. А племянница скоро в школу пойдет, она Украину уже и не помнит. Жить там тогда было очень сложно. 

— Чисто из-за футбольных моментов. Долго думал. Когда приехал и начал играть в «Спартаке», ко мне обратились из сборной Украины. Вызывали. Собрался ехать. Но помощник Олега Романцева Вячеслав Грозный сказал, мол, Олег Иванович хотел бы видеть меня в сборной России, где я нужнее. Убеждал, что на Украине меньше вариантов для роста, а в России они есть. Так и получилось. Сначала играть за молодежку, потом попал в национальную команду.

 Долго колебался, но в итоге слова Грозного меня убедили.

 — Жалеете об этом решение, учитывая, как все сложилось? 

— Ни в коем случае. Все сделал правильно. Не факт, что дольше играл бы в сборной Украины. У меня были очень хорошие шансы надолго закрепиться в сборной России, если бы не ситуация в «Сатурне». Когда тренером был Георгий Ярцев, была возможность несколько раз поехать на международные турниры. 

Один раз помешала травма. Затем постепенно началась смена поколений. Такие ветераны как Чугайнов, Никифоров уходили. В это время я уже был в обойме сборной. Сыграл несколько матчей. После ухода ветеранов основными защитниками были Онопко и Игнашевич. Березуцких еще не было. Я точно должен был ехать на Евро-2004 года запасным после Виктора и Сергея. Тогда в «Сатурн» пришел Романцев.

 Я подумал: «Класс! С ним я точно подготовлюсь к сборной». Но Олега Ивановича уволили, не дожидаясь начала сезона, и пришел Игнатьев. Хотя на сборах при Романцеве мы здорово играли. Скорее всего, Олег Иванович не захотел идти на поводу руководства и смотреть в паспорт при выборе состава. После смены тренера смотрю, меня перестали наигрывать. Попросил отпустить меня в другую команду, чтобы получить игровую практику.

 Понимал, что есть отличный шанс поехать на Евро-2004. Игнатьев сказал, что рассчитывает на меня, так как я один из тех, на кого можно опереться. Ведь было много легионеров, а на них нет влияния. Но в итоге выпустили на поле только в последнем 12-м туре. К Игнатьевуу меня больших претензий нет. Жалко только, что не отпустил. Но его тоже можно понять, у него там столько неподконтрольных людей было. 

А я до этого долго был в «Сатурне». Самое обидное, что перед началом Евро-2004 получили травмы и Игнашевич, и Онопко. В центре играли Шаронов и Бугаев. Могу сказать, что точно одно место было бы мое, если бы я выходил на поле. Очень обидная ситуация. — Были ли в «Спартаке» «деревянные» люди? 

— Канищев Толик. Над ним хохотали все, включая Романцева. Он считал себя очень техничным, и когда играл в квадрат постоянно говорил: «Следи за моими глазами. Видел, как голеностоп вывернул?» Оставалось только улыбаться. Когда играли двухсторонку Толик, начинал по полукругу бегать с мячом от углового флажка к угловому. 

Тогда же в «Спартаке» все было через пас, а этот носится и носится. Пару раз все просто останавливались и падали от хохота. Смеялся даже Романцев. А это был вообще нонсенс, ведь атмосфера всегда была рабочая, но тут даже он не выдерживал. Сразу вспоминаю единоборство Заболотного с манекеном на тренировке «Зенита». Было смешно. В любой команде его бы травили. Странно, что не дали прозвище Манекен. 

— Вы боялись Романцева?

— Конечно! Расскажу историю. Мы дружили с Артемом Безродным, царство ему небесное. Жили на сборах в одном номере. Все нормально, все хорошо. К нам нет никаких нареканий. Все успеваем. После тренировок идем на восстановительные процедуры. Подходим к лифту. Нажимаем кнопку, ждем. 

И тут подходит Романцев. Мы с ним заходим. Опускаемся на три этажа вниз. Ждем, пока он подальше отойдет, выходим из лифта. И в унисон выдыхаем. Стоим — пульс под 200. Повторю, к нам никаких претензий, но мы не могли дышать в лифте. Мало ли что. Сердце билось, как будто отработал еще одну тренировку. 

Стоим смотрим друг на друга, потом чувствуешь пошел по ногам адреналин. Начало отпускать. Идем дальше. Не знаю, почему так происходило. Харизма! В Романцева верили, каждое его слово было на вес золота. Он всегда говорил только по делу. Никогда не лез в личную жизнь, не учил тебя. За 2,5 года, что был в команде, не помню ни одного опоздания, ни одного косяка или недобегания на тренировке. Хотя вроде никого плетями не били. — Жаль, что так мало времени удалось поработать в «Спартаке»? 

— С одной стороны, да. С другой, я уходил как раз тогда, когда в «Спартаке» пошли пертурбации. Меня убрали, когда нужно было освобождать места под тех, кого начинали брать. Футболистов новых появлялось много, ходили непонятные люди по базе. Насколько знаю, Романцев не хотел меня продавать. 

Но нужно было кого-то убирать. Если бы не пошли эти изменения, задержался бы надолго. Были люди, которых трогать было нельзя — Титов, Калиниченко… Я к таким не относился. Хотя убирали и более статусных чем я ребят. Так что обижаться не на что. 

 /Продолжение следует/

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!