************************************ 

— Тогда про самую специфическую лигу в мире. «Когда вспоминаю, что мне устроили в „Рубине“, да и в „Спартаке“, понимаю: желание играть в России еще не вернулось». По-прежнему не представляете себя в РФПЛ? 

— Я уже все видел, все знаю… Меня не удивить. Нет, с опытом понимаю, что какие-то вещи делал бы по-другому. Одно дело сидеть после игры, после тренировки с командой и что-то обсуждать. За спиной, получается. А на людях, когда есть возможность говорить, ты молчишь. Если высказываешь — это многим не нравится. Во-вторых, у нас очень многое зависит от финансового тыла. Кто за тобой стоит, кто тебе деньги платит, кто тебя купил. Сколько на этом агент заработал. У меня никогда не было подписанного агента. А когда за тебя некому сказать слово — до свидания! Если ты не нравишься, тебя закопают. Потому что нет финансового интереса. А игроков привозить-увозить можно пачками. Все это далеко от того, когда клубы были семьями. Такого я не вижу вообще нигде. 

— В «Эвертоне». До этого — «Локомотив», но уже не то. Когда я уходил, последние полтора-два года была такая качка — каждый под себя греб! Сейчас семья, наверное, есть в цска. Остальное не знаю. 

— А дело не в «Спартаке». Я бы ни за что на свете не пошел к тренеру Карпину. Сейчас. Не потому что он плохой или я. А потому что сработаться нереально. Не беру профессиональные качества. Мы просто разные люди с разными приоритетами. Вот и все. Хотя на тот момент я ни с кем нигде не конфликтовал. В «Эвертоне» я привык: забил гол или отдал передачу — следующий матч играю. Бывало, что не играл, но обиды не было. 

И непонятных ситуаций не было. Тренер подходил, нормально все объяснял: «Мы перестраиваемся, на тренировках наигрываем новую схему, другой выполнит ее лучше». Например. Нормальный профессиональный диалог. А когда постоянно идет непонимание, и тебе уже ничего не хочется, и тренеру с тобой неохота возиться. Это подсознательно чувствуется. Очень важно попасть к своему тренеру. Но так мало кому счастливится.  

— Сначала было нормально: выиграли серебро, пришел Унаи Эмери. Я там играл, забивать начал. Попали в Лигу чемпионов, обыграли «Бенфику». Был какой-то посыл, что все нормально. А потом бац — и это разрушилось. Получил травму, на три месяца выпал. Хотя у меня была точно такая же операция в «Локомотиве», я через две недели играл! Ну и все, пошел разлад. Не знаю, с чем связано такое быстрое переобувание. Но атмосфера в воздухе поменялась. Одна из причин — на сборах мы с Карпиным поругались. 

— Да, он не стал входить в мое положение — что я три месяца не мог ничего делать. Карпину все равно было. Я ответил. Это тот самый момент, когда я мог повести себя по-другому. Но тогда была такая несправедливость, что я огрызнулся. У всех разная конституция, антропометрия. Если он сухой как лист — не значит, что все такие. В конечном счете не в этом дело. Когда Руни забивал через себя «Ман Сити», он снял маечку — и я подумал: охохо, у Карпина не играл бы! 

— Какой-нибудь худой испанец техничный… Вообще у Карпина в ту пору были не очень хорошие отношения с Дзюбой,, но Дзюба играл и приносил результат. Я думаю, важный и идеальный футболист для него — тот, кто в любом случае приносит результат.  

— Дзюбу Карпин ставил, а вас нет. 

— Мне надо было выйти и забить. А когда тебе дают двадцать минут в год, ты не выйдешь и не докажешь. Хочешь получить шанс. Помню, в 2007-м в «Локомотиве» Бышовец дал шанс Самедову, он вышел — и просто лучший был! Мы четыре матча у «Спартака» выиграли. Но мне шанса не давали, причем это был какой-то принципиальный психоз. Но я эту историю переварил уже. За год я сыграл двадцать минут, ушел в аренду, провел там практически все игры, забил, отдавал. Вроде бы неплохая, удачная аренда. Хотя «Анжи» тогда вылетел, но шансов спастись не было. Возвращаюсь — а уже все, досвидули! 

— Ну, как я знаю от ребят, Карпин в личных беседах говорил: «А вон Бил не боится меня ни хрена». А я думаю: чего я должен кого-то бояться? Надо уважать, почитать. Но ответная реакция тоже должна быть! Если требуешь, чтобы тебя боялись, заслужи это. А то матом кричать и двойные стандарты вводить — это не путь уважения. У каждого тренера своя методика, но мы видим, что у многих игроков с тренерами не складывается. Я, к сожалению, не исключение. 

 *** 

— Хорошо, но после Карпина в «Спартаке» работали Якин и Аленичев. 

— Я уже почувствовал отношение. Приехал из аренды, когда был Якин. Всех собрали, и я на первых пяти тренировках все понял. В двусторонках меня ставили куда попало — левым защитником, правым. Просто затыкали дыры. Потом прошел длинные сборы в Швейцарии. Я тогда уже закидывал удочки насчет аренды. Подходить, что-то выяснять тоже пробовал — Якин говорил: «Гуд, Билли, гуд». Гуд? Хорошо, беру телефон: надо срочно уходить! 

***

— Самое интересное, что нет. Я уехал, психанул, и в этот момент звонит Игнатьев. Еду злой в аэропорт, думаю: сейчас опять в дубль отправят или не знаю куда. Петрович говорит: «Ты где? Давай к нам». Я отвечаю, что не в Москве. Еле-еле успели подписаться в последний час. Потом еще в Сирии началась война, а Газиантеп в сорока километрах от границы. Бог отвел, в общем. 

Приезжаю из «Торпедо», Аленичев тренер. Контракт у меня еще полгода. Пять дней потренировались на базе, все нормально было. Потом дают списки на сборы — меня нет. Причем давали не Аленичев и тренеры, а сверху. Аленичев подходит: «Что-то я не понимаю. На сбор ты не едешь». Я говорю: «А почему?» Ответ: без понятия. 

— Примерно так же было с Широковым: Аленичев говорил, что Роман ему нужен, а через пару дней игрока уже не было в команде. 

— Ну тогда надо идти наверх, разбираться, разве нет? Это классика. Я понял, что меня уже списали. А если это случилось — причины неважны. Вопрос закрыт. Так было и с Якином, который не проявил никакой заинтересованности. Обычно, когда тренеры приходят, за пять-семь дней со всеми переговаривают. Спрашивают, чего-как, в какой позиции ты себя видишь, где лучше. А тут — никакой поддержки, ничего. Значит, надо разрывать договор. 

— Унаи Эмери — единственный тренер, при котором вы играли в «Спартаке», по большому счету, остался в России непонятым. Что вам в нем нравилось? 

— Мне в первую очередь нравились требования в атаке. Смена позиций, никто не привязан к определенному флангу, мы с Жано и Хурадо могли меняться по десять раз за игру. Он разрешал творить, а не по лекалам действовать. Ему, как мне кажется, не хватило коммуникации с игроками. Есть вещи, с которыми западные тренеры сталкиваются впервые. 

У нас в России немного разболтанный менталитет. Помню, как он [Эмери] просил Макгиди: «Подай, пожалуйста, угловой! Пожалуйста, сделай мое задание». Я думаю: да выгони ты его на хрен с тренировки! «Ари, давай бегай! Кариока, давай бегай!» Для меня всегда загадка, почему в России люди не понимают, что надо выполнять упражнения. Нравится, не нравится — делай. Это твоя работа. 

 ************************************* 

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!