Накануне 60-летия Сергея Шепелева пресс-служба «Спартака» задала легендарному нападающему несколько вопросов о жизни и хоккейной судьбе.

- Вам самому верится, что уже 60? Или еще 60?

- Пока что совсем не чувствую этой даты.

- Какого подарка ждете на юбилей?

- Честно говоря, довольно спокойно отношусь к подаркам. Наверное, жду чего-то. Но нет такого, чтобы я хотел получить нечто конкретное.

- Вы всегда отлично выглядите. Вы ведь никогда не курили?

- Серьезно не курил. Так, баловался в юности. Но это было еще до того как все стало серьезно с хоккеем.

- Когда встаете по утрам, что напоминает о хоккее в первую очередь?

- Вся моя жизнь - хоккей. Поэтому тут никакие напоминая не нужны. Болит ли что-то с утра? Не сказал бы.

- Те нагрузки, что приходились на долю вашего поколения, нынешние игроки выдержали бы?

- Я думаю, могли бы. К этому просто нужно было привыкнуть. Хотя когда рассказываешь молодежи, сколько мы тренировались, по их глазам видно, что они не верят. Думают, это невозможно.

- Пройди они эту школу - стали бы другими хоккеистами?

- Я отвечу так: хорошая работа не пропадает. И мастерство именно через эту работу и приходит.

- Кто для вас в хоккее игрок номер один?

- В советское время было много великих, выдающихся спортсменов. Но я не могу выделить кого-то одного из них. Кумиров у меня не было.

- История вашего перехода из «Автомобилиста» в «Спартак» напоминала детектив. Говорят, что начальник «Спартака» Жиляев приехал на встречу с вами, и вы подписывали бумаги о приеме на работу чуть ли не в туалете. Это правда?

- Так и было, в старом дворце ЦСКА. Даже не «чуть ли в туалете», а именно в туалете. Из клуба в клуб тогда было перейти сложно. Вопросы решались на уровне ЦК партии. В Свердловске тогда был Ельцин, оттуда не отпускали. А в «Спартак» меня приглашали через Гришина.

- Вы подписали бумаги, обратного хода нет. Какие-то последствия это имело?

- Нет, да и не могло. Ведь вопрос решался через верха, изменить ситуацию уже никто не мог. Меня никто не укорял, но если спрашивали, я отвечал, что я хочу играть в великом клубе.

- «Спартак» вас заметил после памятного матча 1979 года, когда «Автомобилист» переиграл ЦСКА, а вы забили Третьяку?

- На самом деле, даже раньше. Я тогда служил в СКА-Свердловске, заканчивался второй год армии, играли на турнире Вооруженных сил. Это был 76-ой год. Тогда приглашал не только «Спартак», а еще и «Автомобилист». Я только сыграл свадьбу, в Свердловске мне сразу давали квартиру. И я решил остаться рядом с домом. Хотя понимал, что второго шанса может и не быть. В такие клубы как «Спартак» дважды не приглашают.

- Страшно было упустить шанс?

- Не то что страшно... Я должен был думать о семье в первую очередь. В результате в 79 году второе предложение все же поступило, и я уже не размышлял.

- Вашу тройку Шалимов - Шепелев - Капустин тренер Кулагин решил собрать прямо по ходу матча с киевским «Соколом» в 1980 году.

- Так и было. Тренер пришел в раздевалку и сказал, что нужно для сборной наиграть звено. «Сережа, будет играть в центре». Ну, буду - значит буду. Я до того достаточно часто играл в центре. Но в «Спартаке» больше выходил с краю. Шалимов и Капустин уже были олимпийскими чемпионами и чемпионами мира на тот момент. Они мне помогали.

- Центральный ведь более специфическая позиция?

- Было бы сложнее, не имей я вообще никакого представления об этой позиции. Но даже несмотря на то, что с детских команд я играл в центре, мне, по правде говоря, больше нравилось с краю - любил пообыгрывать. На позиции центрального нужно отрабатывать и впереди и сзади - мои крайние меня всегда поддерживали и помогали, если я вдруг в атаке задерживался.

- Могли заиграться по привычке?

- Конечно, мог.

- Сергея Капустина уже 20 лет нет в живых. Вам его не хватает?

 - Он был доброй души человек. И выдающийся спортсмен. К сожалению, у него с рождения было очень высокое давление. В спокойной обстановке - 140 на 170. И он даже подписывал бумагу, мол, случись что - ответственности никто не несет. Очень не хватает его, конечно. Компанейский парень, человек слова. Никакого негатива никто от него не видел. И когда работал сам - заставлял и остальных работать. Настоящий капитан.

- В сезоне 84/85, когда «Спартак» шел на 11-ом месте, лидеров вызывали в Спорткомитет и грозились снять звание заслуженных мастеров спорта. Эти угрозы были реальны?

- Это правда. Борис Палыч по семейным обстоятельствам ушел из «Спартака». Главным тренером стал Владимир Шадрин, помощниками - Якушев и Зимин. Многие ребята стали давать себе слабинку. Решили, что можно в пол-ноги работать. К тому же сильно никто не заставлял. Эта слабинка обернулась тем, что мы в итоге еле-еле попали в восьмерку. А попасть туда нужно было до декабря. Вызвали нас в Комитет по спорту. В конце октября, кажется. Шалимов, Капустин, я, Кожевников, Тюменев и Виктор Дорощенко, вратарь. «Если в декабре не будете в восьмерке, звания заслуженных мастеров спорта с вас снимут».

- Молодым болельщикам сейчас вряд ли понятно, что это была довольно страшная угроза.

- Не то чтобы страшная, но каждый из нас это звание заработал потом и кровью. К тому же это было оскорбительно. Да и время подходило заканчивать. Кому-то за тридцать, мне - двадцать девять. В сборной мы играли последний год. Один раз снимут - обратно не вернешь.

- Вообще часто в Комитет вызывали?

- Не только туда. Мы были партийные люди. Постоянно куда-то ходили. Вызывали и в партком московского Автокомбината №1, где мы числились на работе. Придешь на партсобрание - тебя песочат. Ругали, говорили, что мы зажрались. Мы, мол, работаем с утра до вечера, а вы... Это было неприятно, но и ответить ничего нельзя было. Команда действительно была виновата.


- Возникает у вас когда-нибудь желание пересмотреть финал Кубка Канады-81 и ваши три шайбы?

- У меня есть диск с записью игры: в 2006-ом нас всех - игроков, тренеров, персонал - приглашали в ФХР на празднование юбилея той победы, 25 лет. Дарили миниатюрные копии кубков, часы, которые делали на заказ в Швейцарии, и эти диски. Но это уже история, давно было. Когда последний раз пересматривал - не вспомню.

- Помните свою последнюю игру в профессиональном хоккее?

- Да. Я знал, что это моя последняя игра. Вопрос был решен. Тренером у нас был Борис Майоров. И после Нового года он вызвал меня и сказал, что есть возможность поехать в НХЛ или в Японию. Мне шел тридцать третий год, в то время уже ветеран. А работа за границей считалась поощрением. Пришел домой, поговорил с женой. «Поедем? Поедем».

- Насколько реален был вариант с НХЛ?

- Переговоры велись, но я не рассматривал всерьез этот вариант. Уже и травмы старые давали о себе знать. Покорять еще одну вершину было бы чрезвычайно сложно. К тому же я сам думал о том, чтобы начать тренерскую деятельность. Вел конспекты тренировок. В Японию поехал с Виктором Григорьевичем Кузькиным, он был старше меня на пятнадцать лет, трехкратный олимпийский чемпион. У него уже был тренерский опыт, в ЦСКА он работал помощником Виктора Васильевича Тихонова. Для меня это была очень хорошая школа. Получается, свой курс молодого бойца - десять лет - прошел в Японии.

- Что вас удивило тогда в этой стране больше всего?

- Культура японцев. Еще в Москве, когда готовился к отъезду, общался с Шадриным, он провел в Японии четыре года. Рассказывал мне про сырую рыбу. Я говорил: «Да ладно, как можно сырую рыбу есть?». Он отвечал, что она самая вкусная, но я не верил. Думал, шутит надо мной. А когда приехал и попробовал, понял, что это действительно очень вкусно.

- Кто помогал общаться?

- В команде был переводчик Като, он учил наш язык в России. Постоянно находился рядом с нами. Помогал нам учить японский, чтобы на бытовом уровне мы могли общаться. В смысле хоккейной терминологии проблем не было - игроки знали много специфических английских слов.

- Чем поражали японские хоккеисты?

- Японцы - очень трудолюбивая нация. Нам самим давали сверхнагрузки. И когда тренер отворачивался, ребята, конечно, какие-то повторения пропускали. Потому что столько повторений делать невозможно. А если говоришь японцам - нужно сделать столько-то и уходишь из зала, они вешают дополнительные блины и работают как штангисты. Да и в беговых упражнениях - мы только и искали, где срезать. А они бежали честно, всю дистанцию. Порядочные.

- Жить там не хотели остаться?

- Нет. Мы уехали в Японию в 88-ом году. Здесь времена тяжелые были. Мы приезжали в отпуск на два месяца каждый год и все это видели. Но остаться в Японии мысли не было.

- Вы как-то рассказывали о том, что в свободное время любите играть на бильярде. Играете до сих пор?

- Да, у меня есть дом за городом. В бане стоит бильярдный стол и в свободное время я с удовольствием играю.

- Сколько лет вы уже вместе со своей супругой?

- Мы поженились в 1976 году. А дружить начали еще в школе. Жили на одной улице, я был старше на два года. Сороковой год пошел, как мы с Татьяной вместе.

- Чем занимаются ваши дети?

- У сына уже своя семья. Он генеральный директор завода в Москве.

- Есть вещи, которые вас раздражают в современном хоккее? Может быть, высокие зарплаты игроков, отсутствие клубного патриотизма?

- Меня высокие зарплаты хоккеистов не раздражают. Хоккейный век короток. У всех семьи, всем нужно заработать. Потому что большинство другой профессии не имеет. Да, заканчивают институты физкультуры. Но столько народу все равно не может попасть в тренерский состав. Ведь в каждой команде, грубо говоря, по тридцать человек игроков, а тренеров - три-четыре. Но в качестве рекомендации - эти зарплаты нужно отрабатывать, а не получать.

- Кто-то может, наверное. Но нужно в любом случае пройти школу. Поработать с детьми, юношами. В команде мастеров сразу будет тяжеловато. Некоторые могут сразу попасть в главную команду, но и то - скорее помощником. Раньше была ВШТ - Высшая школа тренеров. Возглавлял её Анатолий Владимирович Тарасов. Игроки учились там два года, потом проходили практику в командах. И уже после этого кто-то был готов работать главным, а кто-то шел помощником.

- Как перевести на русский «банзай»?

- Это значит «праздник», в том числе.

Источник: spartak.ru

Новость добавил: Duc37

оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи!